— А вам не приходило в голову, что это мог быть один из ваших клиентов? — подначил журналист.
— Сразу видно, что вы не понимаете, о чем говорите, — вздохнула полукровка. — Наши клиенты никогда такого не сделают. По целому ряду причин. Во-первых, им не свойственна подобная жестокость. Во-вторых, у нас жесткий психологический контроль членства. А в-третьих, я уверена, что убийство девушки вообще никак не связано с работой в нашем клубе.
Лейла выругалась отборным матом. И тут телефон все-таки зазвонил.
— Сафира!!! Ты с ума сошла, так пропадать? И Арина тоже не отвечает!
— Ты чего? — растерялась девушка. — Мы с ней и были в горах. Пока доехала… ты же знаешь, в порталах связь не работает.
— Боже, я за тебя так волновалась! Нашла время отключаться!
— Да что случилось-то?
— Новости видела?
— Какие новости, я только прилетела.
— Девушку убили. Из вашей академии, — Лейла разволновалась и начала говорить односложно и повторяться. — Вылитая ты. Рыжая. Студентка из Академии. А ты еще трубку не берешь!
— Ну меня-то в новостях не покажут. И вообще, со мной все нормально. Ты где?
— У Ойгена.
— Я сейчас приеду. Увидишь меня лично, и можешь даже пощупать. Убедиться, что я живая и невредимая, и у меня все хорошо. Не переживай. Скоро буду, ставь чайник.
Ойген молча обнял Лейлу за шею.
— Нашлась?
— Нашлась. Вот лично убью — и не буду больше мучиться.
Глава 8
Триединая империя, Джалан
Район Хеске, Дом журналистики
Редакционный муравейник гудел громче обычного. Лори, выйдя с больничного, устроила подчиненным спектакль под названием «редактор в гневе». Совершенно безосновательно, потому что под зорким оком Лукреции не халтурил никто, да и времени прошло не то чтобы много. Из-за этого заместительница страшно обиделась: за время ее «правления» никаких сбоев в работе не было. Но все-таки согласилась с тем, что небольшая учебно-профилактическая встряска необходима. Потому что, когда Лори вознамерится уехать в отпуск, все должны знать — это не повод расслабляться.
Посему явление лорда Райвена восприняли как спасение: нейтрализовать бушующее начальство мог только он. Причем, если обычно его визиты по определению было сложно не заметить — чтобы добраться до редакционного «подиума», нужно было пройти через весь офис по узкому «коридору» — то в этот раз картина получилась и вовсе эпической.
Лорд был одет в парадный мундир, и между столами не пробирался, как обычно, чтобы ненароком никого не задеть, а вышагивал. Нарочито медленно. Так, чтобы у каждого была возможность рассмотреть его сиятельство в деталях.
Клавиатуры послушно замолкали, телефонные разговоры обрывались на полуслове, переставали щелкать и бряцать инструменты. Шаг за шагом, метр за метром воцарялась благоговейная тишина. Последней замолчала старорежимная пишущая машинка, которую остервенением истязала самая пожилая журналистка, так и не пересевшая за компьютер. Погрузившись в творческий экстаз, она еще несколько секунд упоенно что-то дописывала, не обращая внимания на внезапное изменение атмосферы. Но даже она, почувствовав что-то этакое, оторвалась от своего занятия и воззрилась на лорда. А он на нее. В молчаливом ожидании реакции.
— Ооо, — выдавила из себя уважаемая дама, увидев сверкающий золотом орден на ярко-синей ленте. Старорежимной сотруднице детали имперского наградного регламента были хорошо известны.
— Позер, — почти неслышно хихикнула Лори, стоя на пороге своего кабинета. На самом деле она очень гордилась своим мужчиной. Видела, какую грандиозную работу ему пришлось проделать.
Стены кабинета моментально стали непрозрачными. Лори посторонилась, чтобы пропустить Гаральда внутрь, и закрыла дверь на замок. Любопытным незачем знать, как начальство выражает свое личное отношение к лорду и его несомненным заслугам перед империей.
— Поздравляю, командор.
— Спасибо, — Гаральд с нескрываемым удовольствием принял нежный поцелуй и несколько секунд постоял, слегка наклонившись, чтобы Лори могла рассмотреть орден поближе. И только после этого с наслаждением расстегнул китель. — Поедем вечером отмечать?
— Поедем. Только если дождешься меня. Сегодня в семь совещание с постановщиком показа, — Лори сделала извиняющийся жест. — Отменить не могу, времени в обрез. Но постараюсь не задерживаться надолго.