Я вышел от отца понурый. Времени катастрофически не хватало. Пора было уже переходить к делу. Но, чёрт возьми, как же мне всё это претило. Я не хотел ни женитьбы, ни ребёнка. Моя жизнь была налаженной и чёткой. Менять что-то в ней я не желал, и всё же придётся. Придётся переступить через себя и свои принципы, мать его.
— Блядь! Блядь! Блядь! — в сердцах ругнулся и стукнул кулаком по рулю.
Я ощущал себя загнанным в яму, из которой не выбраться. Это действительно было так. Здоровье и жизнь отца — это всё для меня. Он мой родитель, тот, кто вырастил и воспитал меня таким, какой я есть сейчас. И теперь моя обязанность выполнить последнюю волю отца.
Тем же вечером мы вновь встретились с Могилевским. У мужика уже давно своё охранное агентство и должен признать, его бизнес шёл в гору. Раскрутился сам, чем заслужил уважение многих серьёзных людей. Таких людей, как он, в моём окружении почти нет. Мы с Андреем на одной волне и это дорогого стоит.
— Как отец? — спрашивает меня друг, делая глоток хорошо выдержанного коньяка.
— Настаивает на внуке. Отступать некуда, Андрюха, — с кривой ухмылкой ответил я.
— Ну, может оно и пора, а? Ты самый ответственный из всех кого я знаю, неужели ребёнок станет такой проблемой, с которой ты не справишься? Брось, старик!
— Ребёнок не проблема, дружище. Загвоздка в его матери. Я хотел подойти к этому более основательно, но у меня нет времени. Теперь мне нужна твоя помощь. Завтра с утра пришлю тебе данные на одну деваху, копай как можно глубже Андрюх. Как нароешь, сразу высылай. Ты должен меня понять…
— Сделаю, не дрейфь. И кто же эта особа? — с интересом спрашивает Андрей.
— Простая девчонка. Молодая ещё совсем. Учёбу только закончила. Да что я тебе рассказываю, сам всё про неё нароешь. Давай лучше о бизнесе поговорим. Идея есть…
Утром, как и обещал, отправил другу данные о возможной матери. Ответ пришёл через пять часов.
Глава 19
Июнь 2020 год.
Ода.
— Тебе крайне повезло что вырубилась. Парни завелись что надо. Возможно, стоит снова позвать их, чтобы они освежили твою память, как считаешь? — в глазах черти пляшут.
— Не надо, — осипшим голосом прошептала я, мигом растеряв весь свой пыл.
И слава богу, что я лишилась сознания, так и не почувствовав, что со мной делали. Это жутко. Это страшно. Такого никому не пожелаешь, даже злейшему врагу. Второго шанса мне никто не даст. Мне просто не может так повезти в следующий раз.
Подняла взгляд на мужчину и тут же потупила. В его глазах затаённая злость, словно плотина, которая вот-вот прорвётся.
— Отпустите меня, я прошу вас! — мне всё же вновь пришлось посмотреть на него.
— Забудь об этом. В моём мире, дорогая девочка, того что сделал твой брат, не прощают. И отвечать будет вся семья. А его семья — это ты. Смирись и будь благодарна.
Мне показалось что я ослышалась. Быть благодарной? Ему? Этому животному?!
— Да ни в жизнь!
— Я предполагал, что ты именно так и скажешь, Ода. И знаешь, что я отвечу тебе? Я отвечу, что с огромным удовольствием сломаю тебя, девочка.
Шаг вперёд и мужчина захватывает мои волосы в кулак и наклоняет голову назад. У меня дыхание прерывается от ужаса. Я сглатываю слюну, но взор не отвожу. Смотрю на него сквозь призму страха и отмечаю, что глаза у этого человека очень красивые, ярко-голубые под веером пушистых ресниц. Нос прямой, аккуратный, а ещё у него усы и борода, коротко-стриженная, ухоженная. Светлые волосы средней длины убраны в модную причёску. На вид ему ближе к тридцати пяти, но из-за бороды могу и ошибаться.
— Не надо меня злить, — вторая рука сжимает мой подбородок словно в тиски. — А ведь я пожалел тебя. И знаешь почему? Потому что ты и правда не виновата в том, что твой родственник падла. Но, отвечать всё же придётся. Я привёз тебя в свой дом. Здесь тепло и сухо. Здесь нормальная, здоровая еда. Хочешь всего этого — веди себя тихо и не попадайся мне лишний раз на глаза, не то я забуду о своей вежливости.
— Я хочу домой, не нужно всё это мне, — всхлипнула я, опуская глаза.
— Здесь никто не спрашивает, хочешь ты или нет. Я говорю — ты выполняешь. Придётся постараться, чтобы сделать свою жизнь комфортнее. Завтра приступишь к работе.
— К работе? — тупо переспросила я.
— Если хочешь раздвигать ноги перед зверьём, то воля твоя! Я же, говорю о работе. Выбирай. Меня устроит любой вариант.
Понимая, что у меня, собственно, нет выбора, я согласно киваю. Мужчина убирает свои руки и поворачивается ко мне спиной, делая шаг к двери.
— Как долго? — голос оборвался от волнения и надежды. — Я буду отвечать?
— Моя жена умерла, сын чуть не погиб, — с этими словами он покидает комнату.
Глава 20
Апрель 2020 год.
События старых времён.
Марк.
Я давно не испытывал такого поистине животного страха. Там, в реанимации, за закрытыми дверьми сейчас лежит мой сын. Лучшие врачи борются за его жизнь, и больше я ничего не могу сделать. Как несправедливо устроена эта сучья судьба. У тебя есть деньги. У тебя есть связи. Ты можешь решить почти любую проблему. Но не в силах спасти своего ребёнка. Травмы, практически несовместимые с жизнью. Такое страшно услышать любому родителю.
Сидел в пустом коридоре, обхватив голову руками и ждал. Прошло уже пять часов с начала момента процедуры и никто, сука, не выходил из операционной. Периодически ко мне приближались медсёстры, предлагая кофе, но мне ничего не хотелось. Перед глазами всплывали картинки из прошлого. Вот акушерка вкладывает мне в руки маленький свёрток. Я совсем не ожидал, что сын окажется таким крохотным. Стоило увидеть миниатюрный кулачок, который сразу вцепился в мой большой палец, так мгновенно в груди защемило. Я тогда прижал мальца к себе и не рассчитал силы, ребёнок заплакал. Следующая картина, как он впервые самостоятельно сделал несколько неуверенных шагов и плюхнулся на попу. Санька тогда не заплакал, лишь пухлые ручонки протянул ко мне и назвал папой. Это тоже случилось впервые. Он поздно заговорил, но врачи уверяли, что в этом нет ничего страшного.
Я устало потёр переносицу и услышал:
— Марк.
Передо мной стоял один из самых лучших детских врачей. Эдуард Вольфович квалифицированный хирург из Германии. Пришлось выдёргивать мужика прямо оттуда и сейчас я надеялся на хорошие новости.
Я был опустошён морально и физически, так что даже не смог подняться с кресла. Мужчина подсел ко мне и произнёс:
— Всё в порядке. Теперь. Не стану вдаваться в подробности, но мальчику очень не повезло. Удар был как раз с его стороны и парня откинуло прилично. Произошёл разрыв печени, но вовремя сделанная операция, спасла его жизнь.
— Увидеть хочу его, — проглотив ком, говорю я не своим голосом.
— Не нужно. Сейчас не стоит этого делать, mein der Freund[1]. Пусть тебя отвезут домой, выспись, приведи себя в порядок и приезжай с утра. Der Junge[2] находится сейчас под наркозом и нескоро придёт в себя. С ним всё будет в порядке, Марк. Сёстры за ним приглядят, да и я останусь здесь, пока кризис не миновал.
— Спасибо, что приехал, друг, — жму его руку и поднимаюсь.
— Езжай.
— Не могу. Вину чувствую свою, понимаешь? Не могу я его оставить сейчас. Побуду здесь.
— Ну хорошо. Если что понадобиться, дай знать.
— Ещё раз спасибо.
Наконец, я остаюсь один. Наедине с оглушающим ощущением вины. Почему я не почувствовал надвигающейся опасности? И какого хера Кира отправилась куда-то без эскорта? Ведь я запретил!
Достаю из пиджака телефон и набираю начальника своей охраны:
— Завтра в 10 00 пришли в офис тех, кто был на дежурстве и задницу свою тоже не забудь притащить!
На том конце провода неловкое молчание, а затем подрагивающий голос:
— Понял.
Скидываю вызов и вновь погружаюсь в невесёлые мысли. Да, однозначно наши отношения с женой зашли в тупик. Последние несколько месяцев я практически не бывал дома. А всё почему? Да потому что насильно мил не будешь, как говорится. Не люблю я её и никогда не любил. Так, обманывал самого себя, да и её тоже. И ни к чему хорошему это не привело. Я, определённо был виноват в её смерти. Она всегда хотела того, чего я не мог ей дать. А потом она устала ждать и верить. Охрана не раз возвращала Киру в особняк после очередного бегства, но я никогда не позволял себе ударить её. Так, пару раз запирал в подвале, но не более. Она сходила с ума рядом со мной, а я этого, к сожалению, не замечал. Баба умирала, живя со мной, но я не мог отпустить её.