Я подумывала о том, чтобы не давать грузчикам чаевые, сказав, что у меня нет при себе наличных, что я пришлю деньги почтой. Размышляла – с неким извращенным облегчением – что, если в ближайшее время все будет складываться совсем ужасно, если я не сумею найти работу, то смогу делать минеты на диване цвета бургунди. Я усажу на него разносчика пиццы и доставщика газовых баллонов, раздвину их гигантские колени и позволю нажимать на мою голову, как на сливную кнопку унитаза.
Глава 4
Я знала, где искать Элис, но не следует лезть к незнакомке, пока не поймешь ее мир. Никому не позволяй иметь над тобой преимущество.
Я подъехала к заведению под названием «Фрогги», выстроенному на самом крутом повороте бульвара Топанга-Каньон. Кэти говорила мне, что именно туда ходят все местные. Это был бар, музыкальная площадка и рыбный магазинчик – все в одном. Декорирован он был как мексиканский ресторан под водой. Там подавали устриц на половинках раковин, паровых моллюсков в сетках, тако с карнитас, тилапию в кокосовой корочке. Я села рядом со сценой, на которой по выходным играла живая музыка. Заказала кесадилью с креветками, просто чтобы передо мой стояла тарелка с едой. И «кровавую Мэри». Это был единственный напиток крепче вина, который мне нравился. Наверное, из-за того, как густота томата сглаживала водку, а возможно, дело в том, что такой коктейль заказывал мой отец. Я обычно съедала сельдерей из его бокала и оливки, фаршированные перцем.
За одним из ближайших столиков сидела пожилая пара со своим тридцатилетним-с-чем-то сыном, который выглядел как больной церебральным параличом. Его волосы были подстрижены коротко, по-военному, и когда мужчина встал, конечности у него болтались, как у марионетки. Отец помог сыну дойти до туалета. Мать, бледная и красивая женщина лет пятидесяти с чем-то, со стеклянными глазами, сидела за столом, пока ее мужчины отсутствовали, и выжимала лимон в кока-колу. «Вот человек, – подумалось мне, который, возможно, меня поймет».
Я смотрела, как немолодая официантка говорит бартендеру:
– Тебе придется взять на себя мои столики. Мне нужно в подсобку. На какое-то время. Кажется, я что-то не то съела.
Официантка бегом бросилась в кухню, ее седой конский хвост мотался из стороны в сторону за спиной. Теперь, глядя в том направлении, я заметила очередного «не того парня», сидевшего у стойки, с грязно-пепельными волосами и светлыми глазами оттенка голубой гортензии. Молодой человек посмотрел на меня в ответ, улыбнулся, потом вдруг расплылся в улыбке еще шире и двинулся в мою сторону.
– Привет, – сказал он. – Я видел, как ты шла к своей машине, там, у дома. Я бы зашел к тебе, но был…
Предложение незнакомец не закончил. Это был один из самых сексапильных мужчин, каких я только видела живьем. Ему даже не нужно было ничего делать – разве что не оказаться жестоким.
– Прошу прощения. Я Ривер. Живу в юрте. А ты, должно быть, Джоан.
– Должно быть, – отозвалась я, мысленно закусив губу.
– Не против, если я присяду?
Молодому человеку было двадцать два, как сказала мне Кэти, которая к тому же назвала его «усладой для глаз». У Ривера были розовые щеки и полная нижняя губа, и я подумала, что усвоила урок. Парень принес с собой свою кружку пива. Манеры Ривера были мягкими, но отличались безразличием – тем душераздирающим безразличием, что так свойственно молодым.
Я сказала, что не против, хотя он начал усаживаться, не дожидаясь ответа. Зазвучали «Лондонские оборотни»[6]. За головой Ривера на стене висел гигантский серебряно-голубой марлин. Молодой человек спросил, что привело меня в Калифорнию, и я сказала: актерская карьера. Это я говорила каждому, когда хотела, чтобы меня оставили в покое. Логика такая: попытки стать актрисой в сорок без малого годков – стыд-позор вполне достаточный, чтобы не приставали с дальнейшими расспросами.
Риверу нравились японские народные сказки. Он продавал солнечные панели знаменитостям в Каньоне. Компания, где работал молодой человек, принадлежала двум братьям из Санта-Моники, и они обещали ему долю в деле. Ривер водил служебный грузовик по будням, а по выходным у него был велосипед. Если парень встречался с друзьями, то они за ним заезжали. Ребята добирались до Каньона из Западного Голливуда, из центра Лос-Анджелеса или из Калвера и направлялись в Бангалоу, где пили виски у воды. На прошлой неделе Ривер продал целую партию панелей Лизе Боне. Волосы актрисы представляли собой сплошь мелкие косички, а одета она была в одежду из шелка-сырца. Вокруг Лизы мельтешили детишки, чуть ли не сотня, и они держат коз, и дети пьют козье молоко. Ривер его пробовал и решил, что у того травяной привкус.