В каньоне Топанга не было ядра, не было центрального поселка. Только кучки торговых точек, отделенные друг от друга не менее чем милей пути.
Старый магазин инструментов казался пришельцем из иного мира. Он не являлся калифорнийской жемчужиной, но не был и пережитком пятидесятых. Внутри пахло мелом. Я любила запах таких магазинов почти так же сильно, как любила запах хлорки.
Я остановилась у секонд-хенда, битком набитого балетными пачками, и платьишками в блестках, и брюками палаццо из полиэстера, и винтажными поздравительными карточками, и почтовыми открытками, некогда дорогими чьему-то сердцу.
Милая мама!
Погода стоит прекрасная, даже зимой. В университете все хорошо. Здесь в магазинах торгуют 24-каратным золотом по хорошей цене, и я прилагаю к письму ожерелье для Сюзан к Рождеству. Пожалуйста, передай его Сюзан, мама. Скажи папе, что я здесь видел «Феррари-312», который колесил по улицам центра Падуи. Вишнево-красный, с внутренней отделкой из золотистой кожи. Люблю вас всех.
Не так давно все писали от руки. Мой отец писал от руки. Я когда-то думала, что у него самый красивый почерк в мире. Но такой был у всех людей папиной эпохи.
Я ездила туда-сюда по улицам, где невозможно ничего увидеть за поворотом. Казалось, люди здесь водили машины вслепую, интуитивно. Время от времени попадался какой-нибудь впечатляющий дом, отделанный испанскими изразцами, пасущиеся лошади. Там были арт-инсталляции и пацифики, выложенные из колпаков для колес. Там были бамбуковые изгороди и небо без единого облачка. Проголодавшись, я остановилась у ресторанчика под названием «Ла Чоса», рядом с химчисткой. Я была все в том же белом платье. От него разило пóтом, но пока я не столкнулась ни с кем, кто бы это заметил.
Мексиканка за раздачей ждала с широкой оловянной ложкой в руке. На куске картона были написаны инструкции к заказу. Выбери ОДНО: адобо из курицы[9], стейк, овощи-гриль.
Я хотела половину порции курицы и половину порции овощей-гриль. Риса я никакого не хотела.
– Вы выбирать только одно, – сказала женщина.
– Можно мне по половине от курицы и овощей, а чек пробить на курицу, которая стоит дороже?
– Нет, вы выбирать одно.
На голове у женщины была сетка для волос.
– Но я хочу по половине от каждого блюда, и вы – магазин – на этом только выгадаете. Потому что курица стоит дороже, а я возьму ее меньше. Понимаете?
Женщина покачала головой.
– Почему? – спросила я. – Можете объяснить мне почему?
Женщина положила ложку и отерла полиэтиленовые перчатки о фартук, весь в пятнах от желтых и бурых соусов. Снова взяла ложку и стала ожесточенно скрести ею в судке с рисом.
– Я не хочу рис, – сказала я.
Тогда женщина ушла в кухню. Я так и осталась голодной.
Вернувшись в машину, я тронулась с места, слушая Марианну Фейтфул и Джони Митчелл. Я составлю для тебя список всех песен, которые что-то для меня значили.
Я припарковалась у кафе здорового питания рядом с ее студией, которая, как оказалось, пользовалась мировой славой. «Силовая йога Рода Рейлза». Род Рейлз был одной из дутых звезд сообщества любителей йоги. С голым торсом, с длинными волосами, с кривоватой, как косточка от стейка портерхаус, эрекцией – это я узнала потом. На одной фотографии держит на руках отощавшего ребенка в Непале, на другой обнимает за костистые плечи пожилую актрису. Рейлз преподавал дважды в месяц, но в основном путешествовал во всякие горные святые земли и продавал франшизы. Большую часть занятий вели девушки вроде Элис. «Горячие девчонки», которые в жизни не выкурили ни одной сигареты.
Я пошла к двери. Ноги дрожали, и я чувствовала себя никем. Мало того, я даже не придумала, что буду говорить.
На двери висело расписание. Я поискала фамилию Элис. Был вторник. Ближайшим днем ее занятий оказалась пятница. Я почувствовала такое облегчение, что все внутри меня немедленно успокоилось. Я вернусь сюда в пятницу, сказала я себе. Но мне вовсе не нужно было туда возвращаться. Я могла найти славного торговца подержанными машинами, позволить ему купить нам разноуровневый домик в Болдуин-Парке[10] и отказаться трахаться в любой позиции, кроме как раком.