— Это ощущается так хорошо, Дэмиан, — она мысленно повторяла это в голове, не желая произносить слова в слух, но все же была рада, что не сумела скрыть то, как он заставляет ее, себя чувствовать.
— Да, это ощущается чертовски хорошо, детка, — он продолжил медленно поглаживать её. — Ты чертовски мокрая для меня, Данника, — Дэмиан скользнул толстым пальцем в её киску и начал медленно входить и выходит из неё. — И это всё для меня, детка. Ты мокрая, и благоухающая, и такая готовая к моему члену. Скажи, что ты возбуждена для меня, что я единственный, кто заставляет эту киску истекать соками, — прошептал он напротив её груди в тот же момент, как прижал большой палец к клитору и начал поглаживать маленький комок нервов вперёд и назад.
— Дэмиан… — его имя сорвалось с её губ, словно мольба, как будто она умоляла его. Всё, что Данника хотела — это оказаться обнажённой, что они могли бы тереться друг об друга в эротическом блаженстве. Она хотела скользить вдоль его плоти. Боже, она отчаянно хотела сделать это. Словно она была демоном, а этот мужчина, призвав ее, полностью поработил, взяв под контроль. Данника отпустила волосы Дэмиана и передвинула руки между их телами.
Перевертыш издал хриплый рык, сжал её задницу и поднял вверх по своему телу. Данника обернула ноги вокруг его талии и прижалась к члену, потираясь киской о него. Прошипев ругательство, Дэмиан завладел её ртом в голодном поцелуе на долгие, увлекающие секунды. Он оторвался от Данники достаточно надолго, чтобы выйти из гостиной и отнести ее в его комнату. Всё, что могла делать Данника, это держаться за Дэмиана, закрыв глаза и вдыхая в себя запах своего мужчины. Даже спальня пахла, как он. Солнце начало садиться, и Данника смотрела, как свет постепенно исчезал, едва проникая сквозь слегка приоткрытые жалюзи. Дэмиан начал снова целовать её, скользнув губами к метке, которую поставил на ней не так давно.
Сжав в ладони пряди его волос, она приподняла его рот к своему и поцеловала так, как никогда прежде не целовала другого мужчину. Их языки прижались к друг другу и, когда он отступил, она сама толкнулась ему в его рот. Казалось странным брать весь контроль на себя, и Данника не была уверена, нравилось ли ей это, потому что Дэмиан слишком потрясающе умел властвовать над нею.
Она ахнула, когда она почувствовала, что его клыки удлинились напротив её рта. Дэмиан передвинул свои губы вниз к её ключице и провёл ими по слегка выступающим косточкам. Он скользил клыками вперёд и назад снова и снова, будто не мог насытиться этим действием.
Прежде чем Данника даже смогла вдохнуть, она спиной упала на матрас, а затем Дэмиан сорвал её юбку и трусики и, прежде чем она осознала, что происходит, Данника уже лежала в его кровати, обнажённая и нуждающаяся в нём. Перевертыш положил руки ей на колени и медленно развёл её ноги в стороны. Все ближе и ближе, он поглаживал руками внутреннюю сторону её бёдер, пока не добрался до того места на ее теле, которое больше всего нуждалось в нём.
— Посмотри на меня, детка. Смотри, как я трогаю тебя, как клеймлю во второй раз.
Заставить себя приподняться на локтях, так что она смогла увидеть, что Дэмиан делал между её ног, было сложнее, чем Данника думала. Казалось, что ее конечности едва двигались, превратившись в желе, а волнение разлилось по венам. Дэмиан поднял свой взгляд к ней, и Данника задержала дыхание.
— Я хочу, чтобы ты смотрела, как твоя пара поедает твою киску и обожает каждую чёртову секунду этого.
Экстаз захлестнул её, и она открыла рот, когда Дэмиан опустил голову к её лону, не отрывая своего взгляда от её глаз. И при первом прикосновении его языка к ее плоти, Данника лишь сжала простыни в руках, молясь, чтобы это длилось вечно.
Твою мать. Её киска была самой горячей чёртовой вещью, которую он когда-либо видел. Когда его рот оказался всего в дюйме от мягких, податливых губ киски, Дэмиан разорвал их зрительный контакт и посмотрел на её влагалище.
— Проклятье, малышка, ты такая розовая и мокрая для меня, — он облизнул её плоть, посасывая лепестки лона, а затем провёл своим языком вверх по расселине и всосал клитор. Она была такая гладкая и блестящая от возбуждения из-за него. Как такой ублюдок, как он, мог стать настолько удачливым?
Её тугая жемчужина была опухшей, покрасневшей и просто умоляла его о прикосновении. Поймав губами налитый кровью бутон, Дэмиан втянул его в рот, словно терзаемый голодом мужчина. Она была такой вкусной, такой свежей, что он жаждал большего.
— Я сгораю от жажды по тебе, детка, — он облизывал её так много раз, что его язык онемел, но Дэмиан не остановился, не мог. Данника издавала эти нуждающиеся, тихие звуки, которые делали его совершенно сумасшедшим от похоти. Скользнув руками вниз по её бёдрам, он остановился, когда обхватил киску. Подняв большие пальцы и разведя её половые губы, он поднял взгляд вверх по её телу. Глаза Данники были закрыты, губы приоткрылись, а большие груди поднимались из-за участившегося дыхания. Твою мать, да, вот она лежала перед ним, такая готовая ко всему, что он был готов ей дать. И Дэмиан вновь обрушился своими губами и языком на ее лоно.