Она чувствовала, как кровь капала на подбородок, но просто хотела уйти отсюда и не задумывалась о чистоте топа. Хейден снова посмотрел на мудака, тихо бросил проклятье и схватил ее за руку, чтобы вытащить из ванной. Даннике казалось, что они просто уйдут, но Хейден вошел в комнату и начал бить парня по лицу снова и снова, пока тот не свалился в ванну, и только тогда друг вышел. Он тяжело дышал и выглядел так, будто хотел снова вернуться в ту несчастную комнату, но Данника схватила его за руку и дёрнула.
— Хейден, пойдем.
Он плюнул под ноги придурка. Тот лежал наполовину в ванной, пьяный в стельку, кровь текла из его носа и рта, пока он стонал.
— Ты, ублюдок. Я должен отпинать твою задницу до такой степени, что ты не сможешь дышать. Усвоил, что тебе не позволено накладывать руки на Даннику и любую другую женщину? — Хейден снова выругался, повернулся к Даннике и тихо сказал. — Давай убираться отсюда.
Когда они выходили из дома, она заметила пьяные взгляды, провожавшие их, какие-то с интересом, а некоторые с удивлением. В доме все еще играла, но Данника просто хотела выбраться отсюда и больше не вспоминать о пережитом опыте.
Когда друзья вышли на улицу, остановившись напротив машины Данники, Хейден выдохнул и провел рукой по волосам.
— Мне так жаль, солнце.
— Это не твоя вина.
Она вытерла кровь с губ и вздрогнула от боли, пока Хейден вышагивал вперед.
Он остановился и бросил на нее удрученный взгляд, который разбивал ей сердце.
— Я привел тебя на эту проклятую вечеринку и не должен был оставлять одну.
Она положила руку ему на плечо и мягко улыбнулась.
— Хейден, ребята, вроде него — ублюдки…
Данника усмехнулась, и Хейден сделал то же самое. Она попыталась немного разрядить обстановку.
— Ребята, как он, творят фигню, несмотря ни на что. Ни ты, ни я не несем ответственности за это, мы не можем винить себя.
Но это была ложь, потому что она чувствовала себя виноватой, чувствовала, ведь, если бы она не начала это дерьмо, не угрожала ударить его по — кхм — самому дорогому, может быть, он и отстал бы от неё.
«Быстро прекрати это дерьмо».
Она выкинула эти мысли из головы, зная, что нужно было быть сильной, чтобы пройти через это, и что дома это не поможет.
— Боже, Данника.
Он притянул ее в объятья, положил руку на затылок и погладил по волосам.
— Твой папа убьёт меня, когда увидит твою губу.
Она покачала головой, но закрыла глаза и осталась там, где была.
— Нет, ты не виноват, и он знает, что ты никогда не поставишь меня под угрозу, — Данника отстранилась. — Ты же не всегда рядом со мной, так что многое предотвратить просто не в твоих силах.
Хейден улыбнулся, но это была вымученная улыбка. Данника отодвинулась, похлопала его по груди и показала подбородком на свою машину.
— Мне всё равно нужно идти. У меня ужин с папой и его другом.
— Ты уверена, что с тобой всё в порядке?
Она кивнула.
— Конечно.
— Я бы чувствовал себя лучше, если бы отвёз тебя. Мы можем забрать твою машину завтра.
Она покачала головой, прежде чем Хейден успел договорить.
— Нет, всё в порядке. Я в порядке.
Она осторожно подтолкнула друга к его машине, припаркованной в нескольких футах от них.
— Ты сможешь вести?
Он кивнул.
— У меня все в порядке. Просто напиши смс, когда вернёшься домой, чтобы я знал, что с тобой всё хорошо.
— Я ожидаю того же самого, если ты доберешься раньше меня.
Хейден улыбнулся, и на этот раз улыбка была настоящей. Она смотрела, как друг садился в свою машину. А затем подошла к водительскому месту и забралась внутрь. Когда Данника завела двигатель, Хейден уже выехал с подъездной дорожки. Но не уехал, и она знала, что он ждал ее.
Но, как только она оказалась на дороге, убираясь подальше от вечеринки и всего произошедшего там, Данника почувствовала, что случившееся навалилось на нее, ощутила, как внутри что-то надломилось. Слёзы потекли у нее по щекам, несмотря на то, что Данника пыталась успокоиться. Когда Хейден поехал в другом направлении и больше не смотрел за ней, она пристроилась к обочине и позволила ужасу вечера поглотить ее. Вот только скоро ей уже нужно было быть у отца, а как, черт возьми, взять себя в руки, Данника пока не представляла.
ГЛАВА 4
Дэмиан оставался вдали четыре года… четыре, мать твою, долгих года. Сказать, что это была одна из самых трудных вещей, которую он когда-либо делал, было бы преуменьшением. Данника — его пара, слишком молодая и неопытная. Также она была дочерью его лучшего друга, Тайлера, и это должно было заставить Дэмиана отступить и понять, что быть с ней в паре — плохая идея. Тайлер был для него членом семьи, почти что братом, и стань он парой его дочери, запечатлись с Данникой — это усложнило бы всё.