Легенды о сотворении мира, животных и людей богами вызывали сомнения у мыслящих людей в самые отдаленные времена. Уже в Древней Греции были ученые, которые критически относились к представлениям людей о божественном сотворении мира и к связанным с деятельностью богов различным верованиям, предрассудкам и суевериям. Таким, в частности, был философ-материалист Демокрит, живший в V веке до н. э. Он был одним из основателей античной атомистики, которая признавала возникновение всего сущего, в том числе земли и людей, из мельчайших частиц — атомов. Взгляды Демокрита развил его последователь, древнегреческий философ-материалист Эпикур (341–270 до н. э.). Он выдвинул мысль о том, что причиной веры в богов являются страх и бессилие людей перед грозными силами природы.
Древнеримский философ-материалист и поэт Лукреций Кар (I век до н. э.) в поэме «О природе вещей» дал наиболее полное изложение основ античного атомизма. Как и его предшественники, Лукреций был противником религиозного и мифологического объяснения возникновения жизни, критиковал людей за приписывание всех явлений в природе воле богов, выступал против представлений о божественном сотворении всего живого, в том числе и людей. Он утверждал, что ни о каком бессмертии человека, ни о какой потусторонней жизни души не может быть и речи.
Сомнения в божественном творении всего сущего порождали у людей домыслы о самопроизвольном зарождении и появлении животных из вполне материальных, земных субстратов. В древние века, например, люди считали, что черви, змеи, кроты, мыши могут возникать из земли, лягушки и рыбы — из ила рек, озер и морей, а насекомые — из гниющих остатков животных и растений. В Древнем Египте таким путем объясняли массовое появление грызунов в долине Нила.
В средние века существовало мнение, что утки и гуси могут появляться не только из яиц, но и из плодов на особых «утиных» или «гусиных» деревьях. Находились люди, утверждавшие, будто бы в заморских странах растут особые «овечьи» деревья, в плодах которых развиваются ягнята.
Впрочем, подобные сверхфантастические домыслы распространялись не только невежественными людьми. Их поддерживали и видные ученые того времени. Так, немецкий врач и естествоиспытатель Парацельс в первой половине XVI века доказывал, что люди могут искусственным путем получать из мочи различных животных и даже маленьких человечков гомункулюсов. И даже описал, как это можно сделать. Вот только ни он сам, ни кто-либо другой не воспользовались этим «рецептом».
В истории науки оставил заметный след и голландский естествоиспытатель, видный представитель ятрохимии, врач Ян Баптист ван Гельмонт (1579–1644). Он также не удержался от фантазерства и говорил, что можно искусственно получать мышей. Для этого нужно взять горшок, насыпать в него зерно, а сверху положить грязную рубаху, пропитанную человеческим потом, и поставить все это в теплое место. Через некоторое время под влиянием особых излучений, идущих от рубахи, в горшке появятся мышата. И правда, появятся, если только такое удобное место с готовым пропитанием облюбует беременная мышь.
А представьте тебе, что вам на вопрос: «Где ласточки зимуют?» — ответили бы так:
— Они на зиму прячутся от холода и голода в воду и спят в тине…
Вы не только удивились бы, но и усомнились бы в состоянии здоровья товарища, давшего подобный ответ. А ведь когда-то такой ответ считался вполне естественным и правильным. Так отвечали не только неосведомленные люди, но даже знаменитые ученые прошлого.
В древние и средние века люди очень мало, почти ничего не знали о перелетах птиц. Замечали только, что птицы осенью куда-то исчезают, а весной появляются опять. Для объяснения этого явления они сочиняли различные догадки. Кое-кто считал, что многие птицы улетают зимовать на Луну, а кукушки превращаются в ястребов. Аристотель, виднейший ученый Древней Греции, утверждал, что скворцы, дрозды и ласточки на зиму прячутся в дупла деревьев. Подобное мнение существовало слишком долго. Даже Карл Линней, живший в XVIII веке, широкоизвестный своей классификацией животных и растений, и тот еще писал, что ласточка «осенью погружается в воду, а весною же выходит из нее».