Вервольф
Колдуны, ведьмы не только могут сами обращаться в животных, но и превращают в них людей — это тоже распространенное поверье. Раньше этой способностью обладали звери: у айнов лисица может заколдовать человека, у индейцев тлинкитов выдра может украсть человека и превратить его в человека-выдру. Саамские нойды будто бы могли обращать людей в кошек, а парагвайские колдуны — в тигров. В русской сказке непослушных детей, ушедших к пруду, околдовывает ведьма, и они становятся белыми уточками. Вера в людей-волков, которых называли волколаками, особенно широко бытовала у русских, украинцев и белорусов. Крестьяне верили в реальность превращения колдуном в волков новобрачных, не пригласивших его на свадьбу, или всех участников свадьбы. Считалось, что колдун превращает человека в волка на определенный срок; когда он истекает, тот снова превращается в человека; его отличительная черта — сросшиеся брови и красные глаза. Волколаки находятся в подчинении у настоящих волков и выполняют их указания.
По поверьям белорусов и коми, колдуны могут обращать в волков целые свадебные поезда, если они чем-нибудь прогневали колдуна и не приняли против него мер предосторожности. В преданиях рассказывается, что перед смертью такие волки кричат человеческим голосом, а охотники, снимая шкуру с убитого волка-оборотня, под ней обнаруживают остатки красного кушака — следы одежды человека из свадебного поезда, превращенного в стаю волков.
У североамериканского племени омаха члены рода, почитавшие бизона в качестве тотема, завертывали умирающего в шкуру бизона, рисовали на его лице знак тотема и обращались к нему со словами: «Ты идешь к бизонам! Ты идешь к своим предкам! Будь крепок!»
В одном из сказаний индейцев Северной Америки герой попадает к волкам. Вместе с медведями и выдрами, которые, как и волки, были тотемами у индейцев, они устраивают праздник в его честь: «Тогда волки вдруг внесли труп. Они завернули его в волчью шкуру, положили его у огня и начали плясать вокруг него и отбивать такт. Тогда мертвец встал и, качаясь, стал ходить. Но чем дольше они пели, тем увереннее он стал двигаться и наконец забегал совсем как волк. Тогда главарь волков сказал: „Теперь ты видишь, что делается с мертвецами — мы превращаем их в волков“»[66].
Саркофаг, Египет
С одной стороны, вера в оборотничество, с другой — вера в превращение человека после смерти в тотемное животное повлияли на развитие представлений о превращении покойников в животных и о покойниках-оборотнях.
Очевидно, из представлений о превращении умершего в тотемное животное возник обычай зашивания покойника в шкуру животного, известный, впрочем, и у народов, утративших тотемические представления. Здесь этот обряд способствовал попаданию умершего в загробный мир. В Древнем Египте умершего завертывали в шкуру быка или коровы. Лишь позднее, с развитием мумификации трупов, этот обряд изменился. Считалось, что умерший, пребывая в шкуре быка, получал дар нового рождения, кроме того, это обеспечивало ему попадание в царство мертвых.
Покойники, по поверьям многих народов, могли превращаться в животных и в их образах жить после смерти как сверхъестественные существа. Египтяне, например, верили, что умерший может превратиться в любое животное: цаплю, крокодила, змею и т. п. Чтобы помочь этому превращению, египтяне делали саркофаги в виде животных; в Книге мертвых изображены саркофаги, имеющие ноги, голову и хвост животного. Сходные представления были у меланезийцев, на их саркофагах укреплялись деревянные изображения акул. В меланезийской сказке женщина после смерти превращается в журавля.
Анубис возлагает руки на мумию Осириса
66