Поэтому умело сопротивляется.
Проводник же эльфов, хоть и хороший боец, но видно, что больше привык нападать из-за спины.
Однако в этот раз у него ничего не получилось. Этот с военной выправкой, просчитал своего "товарища".
Судя по всему, наш "крестьянин" не хотел оставить никому и никакого шанса выйти на него в будущем.
А потому под чистую старался обрубить все концы.
Но уже поздно. Я тут.
Подбираю камень. Вкладываю в него плетение паралича.
А почему нет? На этом странном крестьянине я его не проверял и не использовал. А судя по тому, что я вижу, никаких защитных амулетов у него нет.
Бросок. Камень попадает точно в тело. Я же его не убить собрался. А как передать плетение или руны в ауру цели, не имеет значение, можно и таким способом. Так ее даже активировать не нужно.
В результате тело медленно оседает вниз.
Второго им придавило.
Быстро подлетаю к нему, а то он уже занес руку с ножом, и пока тот не прикончил второго моего невольного осведомителя, выбиваю у него оружие.
Удар. И бессознательное тело военного лежит у моих ног.
Теперь нужно убраться отсюда, пока нас не нашли.
Есть у меня на этот случай одна заготовка. Кстати, самими эльфами и придуманная.
Называется "лесной ураган".
Используется, чтобы замедлить продвижение противника на территории леса.
Но в моем случае оно больше подойдет для заметания следов.
Активирую рунную формулу и фокусирую ее на том направлении, откуда мы и пришли.
Все предыдущие метров пятьсот, теперь сплошной бурелом и мешанина веток и земли, в общем, это непаханное поле, там сейчас точно никто и ничего понять не сможет. Ну, разве догадается идти по самой этой
мешанине, но и на этот случай я кое-что придумал. Мне бы только до любой каменной площадки или обычного большого камня дойти.
А пока хватаю оба тела за шкирку и бегу.
Очень неудобно, но что поделать. Два языка всегда гораздо лучше, чем один.
Через еще пятьсот метров опять заметаю следы.
И так на протяжении следующих трех километров.
Тут я нашел то, что мне нужно. Большой каменный валун.
Вот он, артефакт замедленного действия. Рисую необходимые руны.
Готово. Кто говорил, что в этом мире растяжки использовать не получится.
Вот она. У меня минут десять, пока в этот мой артефакт закачается нужный объем магической энергии. А потом он сработает. И лучше бы мне быть как можно дальше отсюда.
Потом можно искать, не переискать.
И снова бегу. Успел как раз вовремя. Но в спину все равно зарядило, будь здоров. Чуть не слетел в какую-то речку с обрыва.
Но теперь я точно уверен, что выследить меня тут не смогут.
Прошел еще примерно километр. Все больше не могу. Руки просто отваливаются. Тела бросил, даже не беспокоясь об их дальнейшей судьбе. Для меня это источники информации и не более.
По факту, они уже мертвы и скорее всего сами догадаются об этом, как только придут в себя.
Но они все равно мне все расскажут. Жаль времени не очень много. Но зато теперь и арсенал у меня значительно расширился. Не обязательно пытать людей, чтобы заставить его говорить.
Все можно сделать и другими средствами и в этом мире это знают не хуже меня.
Огляделся. Хорошее место. Если спуститься в овраг, то ничего слышно не будет. Он скроет крики.
Неприметный хуман открывает глаза.
Он лежит прямо в центре глубокого, но небольшого оврага. Что его подняло и заставило прийти в себя?
Стоны и хрип.
Он поворачивается в ту сторону и не может поверить своим глазам.
Там капитан и его кожа разлагается прямо на глазах. Его корчит от боли.
Но связки на горле у него перерезаны. Он не может ни кричать, ни орать, ни даже шептать.
Только сипит и стонет.
Тело его корежит и трясет.
И за всем этим, сидя на небольшом камне, наблюдает какой-то молодой северянин.
— А, — посмотрел он на очнувшегося ирийского шпиона и агента, — он был глуп и не хотел говорить, сказал, что лучше выберет долгую и мучительную смерть, чем предаст своего царя. Ну, мне и стало интересно, он и правда предпочтет долгую смерть.
И северянин потыкал какой-то палкой в корчащееся тело.
— Я ее ему устроил. Есть у меня одна настойка. Умирать он будет годами.
Но не сможет ни пошевелиться, ни что-то сказать. Он будет чувствовать, как гниет его плоть, как его пожирают дикие звери и разные насекомые.