Поразмыслив, Ёнко решил подтащить тушу к нарте. Тащил он долго, то и дело падая в снег. И уже у самой нарты догадался, что лучше было бы упряжку подвести к добыче. Потом до пота силился взвалить тушу на нарту, но так и не смог: не хватило силенки. Ёнко привязал убитого зверя сзади нарты вплотную к сиденью.
Наскоро поев сушеного мяса, мальчик двинулся в путь. Въезд Ёнко с волчьей тушей в поселок первыми заметили, учуяли собаки. Разноголосым лаем они проводили упряжку до самого дома Тыумана. Когда отец вышел к неожиданно появившимся оленям, Ёнко сразу горячо, страстно рассказал обо всем случившемся. Пока отец вникал в суть дела и журил самовольного сына, вокруг них уже собралась целая толпа.
Не сразу поверили сообщению мальчика, но волк действительно был задушен тынзяном, все еще стягивавшим горло зверю. Ран не было видно, а от выпавшего где-то капкана на ноге волка остался еле заметный след. Выходило, что Ёнко не обманывает.
Слух о том, что двенадцатилетний мальчик в пургу тынзяном поймал волка, быстро распространился по поселку. А сколько изумления и гордости было в школьном интернате! Воспитательница, конечно, опасалась, не простудился ли Ёнко, но тоже была довольна смелостью и находчивостью мальчика. Тыуман же, взяв с сына обещание, что тот в дальнейшем без разрешения взрослых не будет отлучаться куда вздумается, отправил с попутчиком оленей на выпас и каждому встречному с гордостью сообщал о трофее его сына.
Не мудрено, что об этом упомянули и на колхозном собрании, ибо волки приносят большой вред оленеводству. Уничтожение их надо всячески поощрять. Об этом говорил учитель-охотник Эйси.
— Если у нас такие смелые, находчивые и ловкие ребята растут, — сказал Эйси, — то это благодаря приучению их к труду. Надо, чтобы колхоз всячески помогал школе в этом деле.
Колхозники горячо поддержали его. Собрание решило выделить средства для обеспечения школы охотничьим инвентарем. А за убитого волка, конечно, Ёнко должен получить премию.
Ёнко в это время сладко спал в интернате, как и положено славно потрудившемуся человеку. Во сне он видел, будто ему за уничтоженного хищника выдали премию — ружье.
Мастерство
Шторм бушевал вторые сутки. Взбудораженная река в красных отблесках вечернего солнца казалась кровяной. Рыбаки, стоя у развевающихся на вешалах, давно высохших плавных сетей,[37] с тревогой глядели на реку.
— Ой, не могу смотреть! Утонут! — со вздохом произнесла небольшого роста, круглолицая девушка Яляне.
— Ну, и отчаянный наш бригадир! — сказал кто-то.
— А ведь зря рискует. Ничего он не добудет в такую погоду.
Бударка Вано Лапцуя — бригадира рыбаков-плавичей[38] казалась щепкой, то виднеясь на гребне волны, то надолго исчезая среди ревущих водяных глыб.
Вскоре над водой забелел парус, похожий на крыло халея.[39] Качаясь из стороны в сторону, он быстро увеличивался. Это бригадир возвращался на песок.[40]
Как только лодка, погоняемая набегающей волной, приткнулась к берегу, рыбаки окружили ее.
— Ну, как? — спрашивали они.
— Замечательно, — явно шутливо басовитым голосом ответил широкоскулый рыбак, проворно прыгая с лодки. Это — плавич Мэнь Сэрпио, вечно улыбающийся, с насмешливыми глазами и покачивающейся походкой на длинных ногах, обутых в бродни. Он ездил за гребца Яляне.
Весь мокрый, в сером суконном совоке молодой бригадир Вано Лапцуй, опираясь на весло, устало поднялся с кормового сиденья. Овальное, загорелое лицо его было в крупных водяных брызгах, а мокрые волосы нависли на нахмуренные темные брови.
— Пока улов плохой. Грузил мало, видите, как всю сеть свило.
В середине бударки лежала плавная сеть, свитая, как веревка, и несколько рыб.
— Я так и знал, — сказал рыбак Сязи, пожилой бородатый ненец в малице и в тобоках и поэтому похожий скорее на пастуха, чем на рыбака.
Подошла Яляне.
— Вернулись живы-здоровы? А я так боялась, — призналась она.
— Нам тонуть некогда, работать надо, — шутил Мэнь Сэрпио, легко подтаскивая лодку сильными длинными руками.
Бригадир, бросив взгляд на девушку, добавил:
— Отрегулируем сеть — снова выедем.
— Зря мучаетесь, — сказал один из плавичей. — В шторм улов всегда неважный.
— Неправда, — спокойно возразил Вано Лапцуй. — В штормовую погоду рыба, наоборот, должна быть в движении. Вся беда, что сеть свивает. Значит, надо добавить грузу.
37