— Совсем как у русских или зырян, — сказала Хадане, когда гости и хозяева вернулись в первую комнату.
— Хорошо теперь у нас, — с гордостью похвалился Вэрья. — И все это благодаря внучке Сэрне. Умеет она по-новому жить и сноху приучила. Недаром Сэрне в Салехарде училась, культработницей стала. Верно, внученька? — Вэрья нежно, по-родительски коснулся рукой Сэрне.
— А как же иначе, дедушка? Коли в дом перешли, надо жить культурно. Я и в стенгазете пишу об этом. — И Сэрне показала на большую бумагу, лежавшую на столе.
Вот что! Оказывается, на столе стенная газета! Сэрне пояснила, что в красном уголке все время люди. И там неудобно оформлять газету, поэтому она принесла работу домой. Этот номер посвящен переходу на оседлость, в ней много критических заметок и карикатур. Сэрне прочла вслух несколько заметок, показала смешные рисунки. Старики вдоволь посмеялись над колхозниками, которые отлынивают от участия в строительстве колхозного поселка.
— А вот тут, — Вэрья показал корявым пальцем на пустое место в газете, — Сэрне напишет мои слова, а внизу я поставлю свою тамгу.[3] Верно, внученька?
— Обязательно напишем, как же, — кивнула головой Сэрне.
— Это о чем же будут твои слова? — спросил Ямай.
Сэрне объяснила, что многие суеверные колхозники отказываются жить в домах. Дедушка тоже не сразу бросил чум, а теперь ему очень нравится жить в доме. Вот он и хочет написать об этом в стенгазету.
— Я сам бы не догадался, — медленно заговорил старик. — Это внучка додумалась. Она считает, что от моих слов будет большая польза. Умная у меня внучка, — Вэрья опять нежно коснулся девушки.
Сэрне бросила взгляд на деда:
— Зачем хвалишь меня? Даже неудобно… Ну, я пойду обед готовить. Гостей-то надо угостить. А вы тут беседуйте. Хорошо?
— Иди, иди, готовь скорее, — Вэрья легонечко подтолкнул внучку к двери на кухню.
Гости не стали отказываться от угощения и уговаривать хозяев не беспокоиться. Северяне народ гостеприимный, они все равно не отпустят гостя, прежде чем не накормят и не напоят его.
Когда Сэрне ушла, Ямай спросил хозяина дома:
— Ты что же, не веришь больше нашим поверьям?
Вэрья ухмыльнулся, почесал затылок и, потирая ладонью меховые чулки-чижи на колене, негромко ответил:
— Может, иногда верю, иногда — нет. Раньше шаман говорил: «Ненцам мыться нельзя, кожа будет тонкой. Зима придет — сразу замерзнешь». А мы, дураки, верили, в баню не ходили, даже не умывались. Теперь в колхозе баня есть, кто хочет — в баню ходит. Я тоже стал часто в баню ходить. Мыться там шибко хорошо. Вы ведь тоже в баню ходите, сами знаете. Старым людям в баню ходить обязательно надо, кости погреть, чтобы они мягче стали и болеть перестали. Я когда в баню схожу, ой как хорошо становится! Дышать легче и уши лучше слышат. Наверное, чуть-чуть моложе становлюсь.
И все трое засмеялись. Ямай и Хадане добавили, что после бани и сон крепче и спокойнее.
Вэрья сидел, облокотясь на стол и держа ладонь возле уха.
— Или вот другое дело взять, — продолжал он. — Когда в дом вселялись, я так думал: «Теперь, наверное, скоро умру. Чем я дышать буду? В доме воздуху мало. Над головой потолок, землей засыпанный, мокодана нет, кругом окна, недобрые духи беспокоить будут». Напрасно так думал. В доме воздуху больше, чем в чуме, тепло и света много. Злые духи и болезни в дом не придут. Я теперь реже болею, лучше слышать стал…
Ямай повернулся к старухе:
— Вот видишь! А ты все говоришь…
— Не мешай человеку рассказывать, — перебила его старуха.
— Если машиной лечить будут, может, совсем вылечусь. — Вэрья говорил тихим голосом, задумчиво глядя на Ямая.
— Что это за машина? — поинтересовался Ямай.
Вэрья поднял голову, пожал угловатыми плечами:
— Не знаю. На днях ребятишки из школы прибежали, говорят, учитель им сказал: в Салехарде, в доме лекарей, есть машина, рентгент, что ли, называется. В ту машину человека поставят, посмотрят и увидят, где какая болезнь сидит. Может, и наш лекарь Калина Палона такую машину получит.
— Вот чудо-то, — не удержалась старуха.
— А ты говоришь… — опять начал было Ямай, но, заметив нахмуренные брови старухи, осекся и стал вертеть в руке блестящую трубку, словно хотел похвастаться ею перед стариком.
— Да, чудо настоящее, — подтвердил Вэрья. — И сколько таких чудес появилось на свете! Ой, много пришлось мне увидеть, много. Да ведь много лет я и прожил: всех пережил — братьев и сестер, сына, сноху, родителей Сэрне, теперь вот с внуком Хэмо в доме живу. Вот до чего дожил! — Задумавшись, подперев голову ладонью Вэрья закрыл глаза и стал рассуждать вслух: — Иногда думаю: вот день настанет, и я в царство Неизвестности попаду. Родные, знакомые будут меня там спрашивать, как в этом мире люди живут. Я им расскажу про колхозы, пароходы, самолеты, спутники, про лекаря да про машину, которая все болезни в человеке видит. Расскажу им и про то, как ненцы в домах живут. Однако не поверят, ни за что не поверят! Скажут: «Ты, Вэрья Лаптандер, без меры много жил, совсем ум потерял». Эх, что они знают! Вот теперь бы жить-то!..