Иван Истомин
ЖИВУН
Редколлегия:
КОПТЕЛОВ А. Л. (гл. редактор),
ВОЛКОВА К. В.,
ЛАВРОВ И. М.,
НИКУЛЬКОВ А. В.,
ЯНОВСКИЙ Н. Н.
Перевод с коми автора и З, Янтовского
© «Современник», М., 1974
© Вступление и илл. Западно-Сибирское
книжное издательство, 1979
КНИГА О НАРОДЕ ПРОМЫСЛОВОМ,
СТАРАТЕЛЬНОМ И ВЕСЕЛОМ
Известный сибирский писатель Иван Истомин по праву считается одним из родоначальников литературы народов Севера. Первые его стихи появились в 1936 году, и это было время рождения национальной литературы северян.
До революции северные народы не имели ни своей письменности, пи литературы. Их духовная энергия, как и у других бесписьменных народов, живших, по выражению А. М. Горького, «безвестно и немо», находила выход в разнообразных формах устного творчества — сказаниях, песнях, пословицах, поговорках. Но изумительным богатством фольклора мало кто интересовался, а потому в высших кругах царской России незыблемым было убеждение в неспособности малых народов к созданию настоящих духовных ценностей. Это неверие официальных идеологов в духовное развитие «инородцев» нашло отражение даже водном из стихотворений А. Фета, где в числе народов, обреченных на творческое бесплодие, названы и коми-зыряне, на языке которых написан роман «Живун»:
Время и история не подтвердили эти прогнозы: сегодня свою литературу имеют и ненцы, и чукчи, и манси, и ханты, и есть среди них писатели, значение и известность которых выходит за рамки национальной культуры и литературы.
Иван Григорьевич Истомин родился на севере Сибири в 1917 году в многонациональном Приобье, где по соседству жили ненцы, ханты, зыряне. Жили в полной зависимости от капризов природы, от тайги и реки, занимаясь охотой и рыбной ловлей, страдая от кабалы русских купцов и своеволия местных князьков, влача полуголодное существование и оставаясь в стороне от общего хода истории.
Октябрь круто изменил судьбу этих народов. Мощные волны социалистических преобразований докатились и до национальной глухомани. Северяне получили свою письменность, школы, издательства. В Обдорске, будущем Салехарде, и Самарове, где теперь Ханты-Мансийск, началось строительство огромных рыбокомбинатов. На Север пришло электричество, авиационная связь.
Иван Григорьевич — ровесник Октября и на своей биографии испытал его благотворное воздействие. Юноша получил возможность учиться в национальном педагогическом училище, кончить его, стать в ряды молодой национальной интеллигенции. 12 лет он учительствовал в школах Дальнего Севера, 8 лет работал редактором издающейся на ненецком языке газеты «Красный Север». Восхищение происходящими переменами, радость и полноту новой жизни захотелось выразить в стихах. С большой силой поэтической непосредственности воспевает И. Истомин социалистическую новь северных пародов, вдохновенно славит их социальное возрождение. Написанные на ненецком языке и вошедшие в книги «Наш Север», «Дети тундры», «Любимый Север», его стихи дошли до общесоюзного читателя.
Многогранная одаренность И. Истомина принесла свои плоды и в других сферах его деятельности. Автор книг для детей, собиратель фольклора, критик, публицист, талантливый художник, он хорошо известен и как драматург. Его пьеса «Цветы в снегах» много лет не сходит со сцены национального драматического театра.
В творческой биографии И. Истомина нашли свое отражение общие закономерности развития младописьменных литератур Сибири. Все они начинались с поэзии: опа была ближе к фольклорным истокам национальной культуры сибирских народов. Проза как бы копила силы, пробуя себя в жанрах очерка, зарисовки, рассказа, повести. Примечательно и то, что основу многих значительных произведений младописьменной прозы составил автобиографический материал.
Как прозаик И. Истомин первые шаги сделал в жанре рассказа. Сохранив общий пафос его поэзии, рассказы дали возможность изобразить жизнь северян более полно и многогранно. Стремительные темпы перемен, происходящие и в быту, и в труде, и в общественных отношениях, предстали здесь в сложном переплетении нового и старого, радостных и горестных поворотах. А за рассказами пришла повесть. «Последняя ночевка» явилась значительной вехой в творческом развитии писателя, стала заметным явлением северной литературы. Опа привлекла внимание читателя и выразительно нарисованными сценами труда кочевника-оленевода, поэтичной суровостью северных пейзажей, а главное — убедительным изображением сложности чувств, переживаемых человеком, шагнувшим из мира патриархально-родовых отношений в социалистическую новь.
Стихи И. Истомин писал на ненецком языке. Роман написан на языке коми. Затруднительно прикрепление имени И. Истомина к одной из национальных литератур Сибири, — логичнее рассмотреть его творчество в общем русле литературы народов Севера, хорошо знакомой общесоюзному читателю по именам Ю. Рытхэу, Ю. Шесталова, Г. Хеджера, В Санги, С. Курилова. И роман «Живун» известен широкому кругу советских читателей — в 1974 году он был издан в Москве издательством «Современник», в 1978 году его выпустило в свет издательство «Художественная литература».
Роман написан на материале, который отделен от наших дней более чем полустолетием и который, в силу этой временной дистанции, можно назвать уже историческим. Книга возвращает читателя к началу 20-х годов, когда Советская власть была еще до чрезвычайности молода и росткам нового предстояло упрямо преодолевать и жестокие последствия гражданской войны — голод, разруху, — и угрозу интервенции, и упорное сопротивление классового врага.
Но на всей огромной территории страны — от юга до Крайнего Севера, от центра до глухих окраин — революция уже разбудила творческую энергию народа, окрылила его уверенностью в своих силах, вызвала неодолимую тягу к поискам и строительству новых форм жизни.
Не явились исключением и Мужи, глухое зырянское село в низовьях Оби, где тоже бился живун вечной для человека мечты о счастливой доле и где тоже нашлись люди, осмелившиеся сделать первый и решительный шаг в неизведанное. В романе рассказывается о том, как четыре семьи приняли решение покинуть Мужи, переселиться на свободные угодья Вотся-Горта и организовать здесь первую у зырян рыболовецко-охотничью коммуну, по-зырянски — парму.
Строить новую жизнь на новом месте — таков принцип и девиз Варов-Гриша, вставшего во главе кучки коммунаров. Образ этого героя — несомненная удача писателя. Варов-Гриш предстает в романе как натура яркая, незаурядная. Чтобы отважиться на создание пармы, нужно было проявить и твердый ум, и сильную волю, сломить вековечную заскорузлость мысли и поколебать мужицкий собственнический настрой. Варов-Гриш верит в добрые начала человека и, приступая к делу, держит расчет на то, что у каждого, каков бы он ни был, «душа раскроется в общей работе». И новых своих товарищей — Сеньку Германца и Гаддю-Парассю, Гажа-Эля и Серу-Марью, Мишку Караванщика и Сандру он терпеливо учит доверию и доброжелательности друг к другу — азам жизни в новом трудовом коллективе, началам коммунистической нравственности.
И хотя мечта Варов-Гриша о коллективном труде и общественном ведении хозяйства прекрасна, но ей не суждено было сбыться в той форме, которую избрали первые зырянские коммунары. Время доказало и экономическую, и социальную, и нравственную целесообразность трудовой артели, по не того типа, который основан на уравнительном распределении результатов труда, на обобществлении даже личной собственности и лишает ее членов возможности вести домашнее хозяйство, иметь индивидуальный быт. А ведь что «придумал» Варов-Гриш: «Лодки — в складчину, невода-сетки — в складчину, порох-дробь — в складчину, добычу — поровну и даже котел летом — общий, сколько ртов, столько ложек» — нет, в возможность такого никак не могут поверить в Мужах! Читатель тоже не может не видеть элементов утопизма в программе Варов-Гриша. «Вершки без корней не бывают! — размышляет позднее председатель поселкового Совета Куш-Юр. — По едокам делить да поровну — это, брат, вершина. С малого начинать надо было. Люди чтоб привыкли сообща работать».