Глава восьмая
Элдред лежал в постели и никак не мог успокоиться. Ему было слышно, как мать уговаривала Чармейн и как отец ворчал у себя в комнате. Долго еще сверху просачивались голоса, а потом все стихло. Элдред пытался заснуть, но был слишком возмущен предательством матери. Она не должна была говорить, не должна была говорить — настойчиво стучало в голове. Подушка была горячей, и он несколько раз переворачивал ее, чтобы отыскать прохладное местечко, где приклонить голову. Она не имела права говорить, где мистер Дрейер. Теперь они могут его найти. В парадную дверь кто-то тихо постучал. Дрожа всем телом, Элдред сел на постели. Неужели снова полиция? Пришли за ним? Может, убежать? Выпрыгнуть через окно и спрятаться под навесом, где велосипед? Снова стук. Затаив дыхание, он прислушивался: в темноте окружающие предметы, казалось, ожили и пришли в движение. Он боялся пошевелиться. Под окном почудились чьи-то шаги, захрустели ветки под ногами. Он подбежал к окну и осторожно отодвинул штору.
— Мистер Дрейер!
Элдред чуть не плакал от радости.
— Это ты, Элдред?
Знакомый голос вызвал у него одновременно желание плакать и смеяться.
— Я мигом открою, сэр.
Он подбежал к двери и резко дернул задвижку.
— Входите, мистер Дрейер.
Эндрю проковылял по коридору и вошел в комнату. Элдред шел следом. Вид учителя внушал ему беспокойство.
— Что с вами случилось?
— Ничего серьезного, Элдред.
— Вы ранены?
— Да, немного.
— Вас тоже били полицейские?
— Что значит «тоже»?
— Вас били полицейские?
— Нет, не били, — Эндрю силился улыбнуться, — просто я попал в небольшую аварию.
— Наверно, это полицейские.
— Как могла прийти такая глупая мысль тебе в голову?
— Я уверен, вас били полицейские.
— Честное слово, полиция меня не била, по крайней мере, пока.
— Ну что ж, — недоверчиво сказал Элдред, — в любом случае я рад, что вы вернулись.
— Здесь я не останусь. Только заберу кое-что из одежды.
— Да, кстати, почему на вас халат?
— В этой передряге я испачкал рубашку и костюм.
— В какой передряге?
— Не важно.
Эндрю стал рыться в ящиках, извлекая оттуда нижнее белье, рубашки, платки и носки. Он попытался вытащить свой чемодан из-под кровати, но у него вдруг снова закружилась голова. Он крепко вцепился в кровать, надеясь, что Элдред ничего не заметил.
— Будь добр, выдвинь этот чемодан, а я тем временем достану свою куртку и фланелевое белье из гардероба.
— Пожалуйста.
Поднатужившись. Элдред вытащил пыльный чемодан и тщательно обтер его платком. Эндрю начал укладывать туда чистую одежду, две пары фланелевого белья, туалетный прибор и портфель.
— Полиция была здесь совсем недавно.
— Да? — сказал Эндрю, отрываясь от дела.
— За вами приходили три сыщика.
— Опять?
— Но я им так и не сказал, где вы.
— Молодчина!
— Но ма сообщила им, где живет ваша сестра.
— Откуда миссис Каролиссен может знать это? — удивился Эндрю. Но тут же вспомнил, что, кажется, накануне утром сам сказал ей об этом.
— Ма сообщила им, — повторил Элдред сердито.
— В самом деле?
— Да. Не ждал от нее такой подлости.
— Ну, там-то они меня не застанут. О чем еще они спрашивали?
— Больше ни о чем.
Эндрю посмотрел в лицо юноше и увидел, что глаза у него полны слез.
— Что тебе сделали полицейские, Элдред?
— Ничего.
— А ну, выкладывай!
— Я им не хотел говорить.
— И что они сделали?
— Один схватил меня за руки, а другой ударил…
— Сволочи!
— Потом они сказали, что придут снова.
— И что?
— Ничего.
— Они угрожали тебе, потому что ты не хотел им сказать, где я?
— Да.
— Вот свиньи! Нашли на ком отыгрываться — на детях!
Эндрю плотно закрыл чемодан и выпрямился. Спина и колени у него все еще ныли, а в голове чувствовалась тупая боль.
— Поможешь донести чемодан до машины?
— Разумеется.
— Тогда надевай ботинки.
— О’кей.
Это было похуже, чем дубинки или слезоточивый газ. Избить парня, который не хотел предать его! Эндрю понимал чувства Элдреда — он испытал то же самое, когда Джастин добровольно отправился в тюрьму. Элемент личного всегда волновал его особенно сильно. Ударить из-за него школьника! Как это подло!
— Я готов, — проговорил Элдред, зашнуровав ботинки.
— Тогда пошли.
Он плелся позади Элдреда, чтобы тот не видел, как он прихрамывает. Лишь сейчас осознал он всю глубину привязанности юноши. Конечно, Элдред всегда был рядом. Только рядом, и ничего больше. Но теперь, когда Эндрю покидал дом, все предстало в ином свете. Он вдруг почувствовал, что ему будет не хватать простодушных вопросов мальчика, его бьющего через край энтузиазма и, наконец, просто его присутствия. До сих пор он как-то мало задумывался об Элдреде. И даже не подозревал его горячей любви и верности.