Сладко потянувшись и расправив затекшее тело Том с удовлетворением отметил, что вполне выспался и теперь его организм стал вновь полон жизненной энергии. Райдер выполз из шалаша.
— Добрый вечер, смена караула, — бодро окликнул он спутницу. Повернувшись та нежно обняла и поцеловала его.
— Тихо, не мешай… — добавила она, возвращаясь на свое место.
Том проследил за направлением ее взгляда. Там, среди подсохшей травы копошились два сцепленных жука каждый из которых тянул другого в свою сторону и потому остававшихся на месте. В своем стремлении убежать они прорыли под собой довольно значительную ямку, но пока их усилия оставались безрезультатными. Что в этом было интересного Райдер не понял.
— Пойду, наловлю чего на ужин, — заметил от Рафаэлле, та слабо кивнула.
Это было даже несколько забавно смотреть как два существа, одно из которых огромный человек, а второе — маленькая обезьянка вместе сидят и одинаково наблюдают за игрой двух безмозглых жуков, ни с того ни с сего решивших побежать в разные стороны.
Райдер прошелся по лесу. Поймал и съел парочку насекомых, чем-то напоминавших земную саранчу, набрал съедобных ягод и изловил несколько ящериц, которых здесь было неимоверное количество. По пути попались несколько змей, но, помня с каким отвращением высказывалась по поводу их вкусовых качеств Рафаэлла, Том решил оставить этих безногих в покое.
— Ужин готов, — позвал он присоединиться к трапезе Брюнквист.
— Пожалуйста, еще совсем немного… — умоляющим тоном отозвалась та.
Пришлось присоединиться к их компании по наблюдению за жизнью насекомого мира Сиам-2. Жуки все также тянули друг друга в разные стороны. Ямка, вырытая их лапками, стала еще больше.
Наконец они рассоединились и со скоростью метеоров помчались в разные стороны. Рафаэлла ловко поймала одного из них.
— И что это было? — недоуменно спросил Том.
— Рождение новой жизни на Сиам-2, - удовлетворенно ответила та, внимательно рассматривая насекомое со всех сторон. — Я столько уже времени здесь, но именно сам процесс разделения наблюдаю впервые. Смотри как быстро зарастает этот шов…
— Какой еще шов?
— Как какой? А… этот… Да он еще и названия не имеет. Могу назвать его родовым. «Родовой шов по Брюнквист», звучит?
— Наверное, да. Так мы сегодня есть будем или прикажешь мне насильно тебя кормить?
— Вообще-то я не голодна… Но здесь ты — главный… Так что подчиняюсь грубой мужской силе, — весело засмеялась Рафаэлла и начала вставать со своего места наблюдения. — Ай!
— Что такое?
— Кажется, он меня укусил… — девушка выронила свой трофей и взглянула на свой указательный палец. — Точно, укусил…
— Где? — Том схватил ее руку и тщательно осмотрел ранку.
Порез был небольшим. Просочилась лишь малая капелька крови. Но надо было срочно попробовать состав. Райдер потянул палец Рафаэллы себе в рот.
— Что ты делаешь, не надо, — отняла руку та. — Ничего страшного, так заживет.
— Ай-ай-ай, — с горловым визгом обезьянка-сиамец умчалась в лес.
— Ну вот, ты и ее напугал своими вампирскими замашками, — с улыбкой заметила Брюнквист.
Они переместились ближе к костру. Взяв с разложенного на листах угощения одну из ящериц Рафаэлла откусила от нее приличный кусок. Она не была голодна, но подчиняясь своему начальнику все же съела пару из предложенных пресмыкающихся и несколько исключительно горьких на вкус ягод, запив все это изрядной толикой воды.
— Больше в меня не лезет… — пожаловалась она Тому на его немой вопрос. — Ну правда…
— Хорошо, — твердо ответил тот. — Теперь — спать. Завтра подниму сразу с рассветом.
— Есть!
— Ай-ай-ай! — это вернулась обезьянка. В своей маленькой ручке она несла несколько крупных ягод темного цвета похожих на земную ежевику. Подбежав к Рафаэлле сиамец встал на задние лапки и протянул свое угощение девушке. — Ай-ай-ай!
— Хочешь, чтобы я это попробовала? — Брюнквист взяла один из предложенных плодов, осторожно раскусила и тут же выплюнула. — Фу-у! Мерзость. Никогда бы не подумала, что ягода может иметь вкус тухлого мяса…
— Что ты делаешь? — Том также взял один из покрытых пупырышками шариков и попробовал. Нет, ничего опасного для организма человека в его составе не было. — Я же тебе говорил — есть можно только то, что даю тебе я. Эй, хлебосольный хозяин, ну-ка, геть отсюда! — последнее было обращено к сиамцу. Обезьянка ретировалась. — Все, а теперь — спать!