Очнулся он в своей постели в своей же комнате и с капельницей в привязанной к кровати правой руке. Голова все еще ныла, но терпимо. Юрий удивленно огляделся. Вроде бы как все закончилось. Вроде бы он даже в безопасности. И тело понемногу начинает отходить и набирать силу.
Вошел Филл, проверил наличие раствора во флаконе, скорость подачи.
— Что это было? — уже довольно уверенным голосом спросил Юрий.
— Очнулся? — лицо повара расплылось в довольной улыбке. — Кислородное отравление. Лежи пока, вставать еще рано.
— Какое еще кислородное отравление? Респираторы рассчитаны…
— Думаю, под воздействием стресса и при той беготне, что вы устроили во время землетрясения, вы израсходовали их суточный запас всего за пару часов.
— А как ребята?
— Все в норме. Кое-кто уже ходит. Боб, похоже, при падении сломал себе ключицу, я наложил ему косыночную повязку, теперь идет на поправку.
— Откуда ты все это знаешь и умеешь?
— Пришлось залезть в компьютер в раздел оказания первой медицинской помощи, — улыбнулся Филл. — Не оставлять же вас всех в таком состоянии.
— А входную дверь тебе как удалось выломать?
— Наверное, тоже стресс помог, — неопределенно пожал плечами повар. — Лежи, тебе еще рано так много разговаривать. Спасательная команда должна быть уже в пути. Скоро поедем домой, на Землю, там тобой и другими займутся уже более профессионально.
— Ты что, и антенну починил?
— Нет, связи у нас нет и не предвидится. Просто в случае, если команда не выходит в эфир более двух суток — высылается борт поддержки. Обычная процедура.
— Сколько же я был без сознания?
— Сейчас начало четвертых суток. Лежи, мне еще надо Боба глянуть.
Через пару дней они все вместе сидели в кают-компании. Стояла гнетущая тишина. Повар Филл не показывался из своей кухни.
— Да ладно вам, — вдруг вступил в разговор Боб. — Что вы в самом деле? Ведь он же реально спас нас всех. И если бы не он…
— Зачем? — хмуро прервал его Сергей.
— Что, зачем?
— Зачем он нас всех спас?
— Что за глупость. А ты бы, если бы мог, зачем бы нас спасал?
— Не путай, это — совсем другое дело. А я лично от такой помощи отказываюсь.
— Так выйди наружу. Часа два — три, и можешь не спасаться.
Вновь гробовое молчание. Даже Филл в своей кухонной зоне не звенит как обычно посудой. Только чье-то слабое позвякивание ложкой о стенки чашки. Это один из бригады Боба решил допить свой кофе. Но даже этот звук сейчас как грохот от взлетающего звездолета. Хочется заткнуть уши.
Все что за последнее время сделал Баум, неподвластно ни одному человеку. Даже если он и урожден на планете с повышенной гравитацией. А, значит, повар экспедиции — не человек. Не может быть человеком. И это опасно. Даже слишком. И то, что пока ничего не произошло, это всего лишь пока. Как ему можно доверять? Кто может поручиться, что респираторы не были подменены им специально?
— И какие тогда будут предложения? — хмуро уставившись в тарелку с недоеденным салатом произнес Юрий.
— Изолировать его до самого прилета спасательной команды, — резко бросил Сергей.
Юрий поднял на него тоскливый взгляд.
«Дурашка, — пронеслось почему-то в мозгу. — Куда изолировать? Как это вообще возможно? Ты что, не видел, как он голыми руками выломал бронированную входную дверь шлюза? Так какое же из помещений внутри этого жилого комплекса сможет остановить подобную машину?»
— Что ты на меня так уставился? — еще более жестко насел Сергей. — А ты, ты сам-то что думаешь?
— Хорошо, закроем Филла в его комнате.
Глава 4
Елена
Не думаю, что события, происходившие на планете КО-325 более ста пятидесяти лет назад, переданы мною достаточно точно. Скорее всего, многое из этого и вовсе является лишь плодом моего разыгравшегося воображения, всего лишь вольными домыслами к сухим и предельно сжатым строчкам в отчетах шести участников той экспедиции. Но я так видел. А, может быть, мне просто хотелось так видеть. Так интерпретировать факты. Чтобы неизвестный мне повар Филл Баум как можно более походил на нашего соседа Тома Райдера. Может быть. Все может быть.
Ведь абсолютно точно было только одно. Не смотря на неоценимую помощь, оказанную Филлом геологам, пятеро из них выражали абсолютное и категорическое неприятие дальнейшего присутствия в их командах кого-то, кто мог иметь схожие способности. И лишь один, Боб Челлендж, имел особое мнение. И как же мне все это напоминало те самые события моего детства, ту демонстрацию, что устроили горожане возле дома нашего соседа только за то, что тот мог спасти и спас мою сестру.