— Ты молодец, Марк, — тихим шелестом доносится до него голос Эльвиры. В глазах плывет и сквозь эту нахлынувшую пелену он едва способен различить фигуру своей напарницы. Та безвольно сидит на земле не в силах подняться. Это невероятно. Не может такого быть, чтобы суперчеловек, агент ХХ был не в силах справиться с обычной гравитацией в одно плевое «же». Но Марк сейчас не способен осознать даже это. Он сам еле стоит на ногах. И все, что он сейчас видит и замечает — это лужа крови и в ней голова Стрега с выбитыми глазами…
Хоронили ХХ-020 на Земле, на территории основного корпуса Школы со всеми положенными почестями. Это был первый из агентов, вернувшийся туда, откуда он вышел, первый, чье тело удалось возвратить в родные пенаты хотя бы вот таким способом. Оркестра не было, была напряженная тишина, выросший могильный холмик и небольшая мраморная плита с траурной надписью. В последний путь его провожали несколько проходивших в то время доподготовку коллег и совсем небольшой по сравнению с прошлым научный персонал базы. Никого извне, ни одного постороннего.
И все-таки он был герой. Агент, на чью долю выпало спасти двадцать восемь из тридцати двух членов экипажа звездолета, направлявшегося в разведывательный полет к нескольким звездам, расположенным в рукаве Киля-Стрельца Млечного Пути. Тогда был пожар на борту и взрыв с разгерметизацией переходного отсека, связывавшего жилые и рабочие модули со спасательными капсулами. Практически невероятное событие, разом заблокировавшее всякую возможность экипажа к спасению. Пожар удалось локализовать, но из-за множественных нарушений в цепях одна за другой начала давать сбои аппаратура управления кораблем. Лишенный контроля двигатель вышел на запредельную мощность грозя взрывом, перестала работать система регенерации воздуха, навигационное оборудование погасло. Требовалась срочная эвакуация, но на пути ее находился непроходимый переходной отсек, в котором царил абсолютный вакуум. Были нужны скафандры, но все они находились в том же спасательном модуле.
Выполнить такое было не под силу никому, даже агенту ХХ, чье модифицированное тело в теории могло пробыть пару-тройку минут в безвоздушном пространстве, но пройти по коридору и добраться до стеллажей со спасательным обеспечением — для этого требовалось намного больше времени. И все же Стрегу это удалось. Всего-лишь двадцать три минуты потребовались незаметному помощнику второго пилота чтобы пройти коридором, в котором царил абсолютный вакуум, забрать охапку изолирующих костюмов и вернуться в командный отсек, а потом, не останавливаясь, отправиться за следующей партией. А ведь уже тогда его легкие были практически полностью заполнены кровью, и он задыхаясь умирал даже несмотря на надетый скафандр. Но он продолжал действовать.
Оставалось сделать лишь одну последнюю ходку за остававшимися в рулевой рубке четырьмя членами экипажа. На корабле к тому времени уже не было гравитации. Стрег вплыл в переходной отсек, но повторный взрыв еще большей мощности расколол звездолет надвое уничтожив дожидающихся спасения астронавтов. Отброшенный мощной волной Стрег ударился о переборку и потерял сознание, а подоспевшей команде едва удалось втащить его внутрь аварийной капсулы. Он уже практически не дышал, когда командир корабля приказал подвергнуть тело спасателя глубокой заморозке в камере анабиоза.
Уже на Земле, на базе Школы, за жизнь Стрега более месяца бились лучшие хирурги. А первые слова, произнесенные им после выхода из комы, были:
— Я успел спасти всех?
Глава 8
Семья Голдуэн
В распечатке, которую дала мне Милка, кроме основных текстов стандартных рапортов находилась еще одна приписка на отдельном листе. Что-то вроде резолюции вышестоящих органов, которые так часто встречаются в официальных документах в виде размашистых надписей поперек. Это было предписание всем службам немедленно перепроверить психологическое состояние всех без исключения агентов. Также вводился категорический запрет на допуск их к работе без предварительного всестороннего тестирования и купирования самых малейших отклонений. А далее мелким шрифтом шли хоть и краткие, но очень многочисленные отчеты о принятых мерах.
— Сумасшедший случай…
Тихо беседуя мы с сестрой сидели за небольшим столиком в родительской столовой. На дворе стоял поздний вечер, суматоха, вызванная нашим приездом, потихонечку улеглась, и все уже готовились ко сну. В кои-то веки вся наша семья вновь собралась здесь, в родном доме. Да не просто вся. А полностью и не сговариваясь. Без какого-либо повода.