— Серьезно? Успокоиться?! — он не пытался себя сдерживать. Злобно фыркнул. — Ты исчезла на полгода, забрала ребенка, а теперь заявляешься и говоришь, что подашь на развод, и я должен успокоиться?! — он схватился за голову и рассмеялся. — Я пять месяцев звонил тебе, писал, искал. Я просил тебя вернуться, а теперь ты говоришь о разводе?! — он приблизился к стойке и уперся в нее руками. Женщина продолжала есть. — Миа, смотри на меня, когда я с тобой говорю.
— Хм, — она медленно положила вилку, дожевала и подняла взгляд на Оливера. — Пять месяцев Я тебя просила о том же. Что ты в итоге сделал? Напомнить? — проговорила она, не повышая голоса.
— Но в итоге ведь я осознал свою ошибку!
— Молодец. Живи с этим осознанием, если тебе так хочется, но без нас.
— Нет, ты просто издеваешься, — он резко стукнул кулаком по столу и стал кругами ходить по кухне. — Почему ты так себя ведешь? Это эгоизм! Твоя мать права, ребенку нужен отец! И это я!
— Ты не переубедишь меня. Я все решила.
— Меня ты спросила? — рявкнул Оливер, остановившись. Скрестил руки на груди.
— Прости, не смогла привлечь твое внимание, чтобы спросить! — нервозность передалась женщине. Она оскалилась и сузила глаза, наблюдая за мужем.
— Не надо обвинять меня! — он в секунду настиг ее, возвысился горой.
— Будто ты не виноват?! — Миа вскочила со своего места. Она была ниже, и ей пришлось поднять голову, чтобы посмотреть мужчине в глаза.
— Ты невыносима, — процедил Оливер, не сводя с нее взгляд. Она хмыкнула.
Мужчина почувствовал, как между ними прошел разряд. Да, Миа вернулась, и вместе с ней вернулось их вечное противостояние. Битва двух сильных характером людей. Если они ссорились — об этом знали все. Если они мирились — их идиллию тоже могли увидеть все. Даже в состоянии мира они могли бороться — шутки друг над другом, капризы, немного манипуляций и ревности, когда какая-то «стерва строит глазки» или какой-то «придурок не так говорит». Кому-то такие отношения казались больными и неправильными, но им обоим они нравились. Оба принадлежали только друг другу, а все остальные были приложением в моменты, когда они были порознь.
Сейчас снова ощущалась эта война, Оливер почувствовал себя беспомощным. Ему нечего было сказать, и от этого он еще больше злился. Почему его жена такая? Какой у нее сложный характер. Хотя вряд ли бы он любил ее, если бы у нее не было такого характера. Поняв, что у него нет никаких сил и желания выяснять отношения, он развернулся и ушел из дома. На долю секунды Оливер задержался на крыльце, когда за ним захлопнулась дверь, а затем неторопливо спустился и побрел по району, чтобы проветриться и немного успокоиться. Она все равно приехала. И теперь у него больше шансов. Она могла бросить трубку, когда он звонил. Могла не отвечать на сообщения и письма, но игнорировать человека, когда он рядом с тобой, сложно. Так что ей придется выслушать его. Дело за малым — правильно все объяснить ей, чтобы она его поняла, плевать, сколько раз она его проклянет, прогонит и назовет «подонком».
Он вернулся домой спустя пару часов. За это время Миа убрала в спальне и успела приготовить обед. Когда она все успевает? Они больше не говорили. Оливер поднялся в свою мастерскую и весь день провел там, рисуя портрет. Прогулка его, конечно, успокоила, но работа, тем более, любимая, куда лучше помогала ему расслабиться и освежить мысли в голове. Оливер знал, что сейчас, пока он делает первые штрихи на холсте, в его голове рождаются нужные мысли и появляются правильные слова, которыми он сможет поговорить с женой и даже попытается переубедить ее.
========== Я подаю на развод ==========
— Это не поможет, мой хороший, — Миа улыбалась снисходительной улыбкой, слушая уверенные слова мужа. Ему потребовалась неделя, чтобы подготовиться к этому разговору. Всю неделю он молчал, чтобы не усугубить ситуацию. Сейчас он говорил, что смог обдумать за это время. Миа, слушая его, занималась ребенком, который сидел на ее руках и вертел перед собой игрушку.
— Но почему? — в отличие от первого дня, сейчас он не злился. Теперь он не понимал, почему Миа так категорична, и всеми силами пытался переубедить ее.
— Потому что я больше не верю тебе. Потому что у меня есть ребенок, и мне нужна стабильность. А с тобой… Я знала, на что шла, когда выходила за тебя замуж, но… — она заправила волосы за ухо и улыбнулась, когда малыш посмотрел на нее. Перевела взгляд на Оливера. — Ты человек творческий, все зависит от твоего настроения. Хорошо, сейчас ты готов играть в ответственного отца, а что будет через неделю? Через месяц, год? Понимаешь, о чем я? — она замолчала и стала ждать ответа. Поцеловала ребенка в темя, зачесала его волосы. Оливер смотрел на это и молчал.
— Да, понимаю. Это было помешательство. Оно закончилось. Я ведь говорил, почему так вышло.
— Где гарантия, что оно не повторится? Нет, Оливер, я рисковать так не могу, ты тоже меня пойми. Плюс, я не одна… — она не успела договорить.
— Не одна? Ты… У тебя кто-то есть? — он резко перебил ее. Миа видела, как изменилось его лицо при этих словах. Оливер смотрел на нее широко раскрытыми карими глазами, полными недоверия, рот был слегка приоткрыт. Мужчина, нахмурившись, ждал ответа. Даже не ответа, а объяснений — как это она посмела найти кого-то?
— Ну… Да, есть, — неуверенно сказала она, вновь поправив волосы. Оливер закачал головой, отказываясь в это верить. Миа посмотрела ему в глаза, а затем перевела взгляд на копошащегося ребенка. И снова на мужа. — Вот он.
— А… Я думал… Неважно, — мужчина облегченно выдохнул и отвернулся. Она говорила о сыне, не о другом мужчине. Это хорошо. Вновь повернулся. — Я обещаю тебе, что больше этого не будет. Я все понял. Еще когда ты беременная была. Помнишь? Я же тогда пытался все вернуть.
— Уже после того, как все разрушил? — она вновь улыбнулась. Оливер тяжело вздохнул. Бессмысленно. Она его слушает, но не слышит. Все бессмысленно.
— Я не хочу вас терять. Правда. Давай попробуем снова?
— Мм… Да, давай. Трех месяцев хватит? Столько развод оформляется.
— Миа! Ну почему? Давай без развода. Пожалуйста, я прошу тебя. Давай сходим к семейному психологу? Может, он поможет разобраться?
— Чего? — та недоверчиво скривилась, глядя на него. — Ты вообще из ума выжил? Какой психолог? Оливер, тут итак все ясно — ты переступил черту, за которую нельзя вернуться. Что тут пробовать?
— Пожалуйста! Если есть хоть один шанс все спасти — почему нет?
— Ты уже все придумал, да? — она поджала губы и тяжело вздохнула. Оливер кивнул. — Когда?
— То есть, ты согласна? — быстро переспросил он, едва улыбнувшись. Маленький шанс у него уже есть. Она кивнула.
— Человек же ждет, зачем его разочаровывать. Тем более, если ты оплатишь — мне вообще без разницы. Надо только мелочь с кем-то оставить, не потащим же его с собой. Хм… Слушай, на работу меня подкинешь потом? Нужно дела уладить, все в один день сделаю.
— Ты возвращаешься на работу? — не понял ее Оливер.
— Нет, и именно это мне надо уладить.
Через три дня они отправились на прием к семейному психотерапевту. Линда, лучшая подруга Мии, с радостью согласилась посидеть с ребенком, которого она не видела так долго, а при первой встрече после их приезда не смогла налюбоваться на «милого мальчугана». Она была бы рада пообщаться и с матерью ребенка, но согласилась терпеливо подождать до вечера — тогда Миа останется у подруги, и они смогут вдоволь наговориться. На Оливера Линда не смотрела, на его слова не реагировала. Будто его нет. Поняв, что его игнорируют, Оливер только с раздражением кивнул и ушел в машину, ждал, пока Миа закончит со своей стервой-подружкой — так он всегда называл Линду. Оставив у нее Кевина, они отправились по нужному адресу. Оливер управлял машиной и старался ни на что не отвлекаться, тем более, что движение в этот день было очень сильное. Миа сидела рядом на пассажирском сиденье и что-то писала в телефоне, а в перерывах любовалась видом из окна. За всю поездку они не произнесли ни слова.