Оливер остановил машину и указал на здание, в которое им было нужно. Это был высотный бизнес-центр, который ничем не отличался от других таких же зданий, возвышающихся в центре города. Они приехали в самое сердце Чикаго, и здесь им предстоял поход к одному из самых востребованных специалистов в области семейной психологии в городе. Выйдя из машины, Оливер увидел, как Миа оглядывалась вокруг, улыбалась.
— Я скучала по этому городу, — сказав это, она закрыла глаза и закусила губу. Шум машин, голоса сотни людей, идущих по своим делам, лай собак. Жизнь кипела на этой улице. — Я снова тут. Идем? — она посмотрела на Оливера, продолжив улыбаться.
Они направились к высотному зданию по тротуару среди торопящихся людей. Миа шла и продолжала улыбаться, петляя между ними. А Оливер начал раздражаться — в отличие от жены, он не любил скопления людей, и особенно его раздражали улицы в час пик, когда можно было встретить, кажется, все девять миллионов человек, проживающих в городе. А еще он на несколько секунд потерял из виду свою жену — она растворилась в толпе. Оливер не успел подумать о том, что Миа сбежала, как женщина тут же появилась в его поле зрения — она развернулась и махнула ему рукой, не переставая улыбаться. Дитя большого города, волею судьбы прожившее последние полгода в маленьком месте. Она была счастлива вернуться сюда. Еще бы она была счастлива вернуться в их семью. Оливер улыбнулся ей в ответ, уловив ее настроение. Улыбнулся в надежде, что это смягчит любимую женщину, и она не будет такой категоричной, ведь сейчас они на одной волне. Улыбнулся, потому что внутри что-то ёкнуло от ее улыбки. Той самой, в которую он когда-то влюбился, от которой всегда веяло теплом и искренностью. Улыбка его Мии, которую он знал. Пускай его раздражают улицы и люди, но если ей это нравится — он готов стерпеть ради этой самой улыбки.
Миа начала пританцовывать, когда они подошли к нужному зданию. Настолько была рада вновь оказаться здесь. Она резко затормозила у входа в здание и стала поправлять свое пальто, ожидая Оливера. Он пробирался через толпу к ней, смог подойти спустя несколько секунд, кивнул на вход. Она кивнула в ответ, первая пошла к дверям. В фойе, лифте они не говорили. Миа предпочла без слов следовать за своим мужем, ничего не спрашивая. Она изучала длинный светлый коридор, смотрела на ковровое покрытие под ногами, на светильники на стенах, дорогие двери в кабинеты. Тут работали только успешные люди, и это было заметно во всем. Оливер внезапно остановился, и женщина чуть не столкнулась с ним, но успела вовремя притормозить.
— Ты чего? Пришли? — спросила она. Тот кивнул и указал на дверь. Доктор Ричард Абрамсон. — Хм, доктор Абрамсон. Пойдем, что ли.
Оливер открыл дверь и пропустил Мию вперед. Она вошла в светлую приемную, огляделась. За аккуратным письменным столом сидел молодой мужчина, секретарь. Увидев посетителей, он спросил их о цели визита, уточнил имена, а затем встал из-за стола и предложил войти в кабинет, где их ждал психотерапевт. Мужчина лет сорока сидел за столом и перебирал бумаги, водрузив на нос тонкие очки. Услышав, как открывается дверь, он поднял голову, встал, увидев вошедших.
— Доктор Абрамсон, мистер и миссис Банч.
— Да, пожалуйста, проходите. Спасибо, Филипп, — секретарь кивнул и вышел, закрыв за собой дверь. Доктор показал на два кресла напротив себя, приглашая сесть. Миа в пару движений расстегнула пальто и сняла его с себя, прошла к креслу и села. Оливер последовал за ней. Последним сел психотерапевт. Он поправил очки и пригладил светлые волосы, оценивающе оглядывая пришедших. — Итак, — начал он, — какая у вас проблема?
— У меня нет проблем, — тут же ответила Миа. Она стала рассматривать кабинет. Хороший ремонт, на материалах и мебели не экономили. Шикарный диван, мини-бар, широкие стеллажи с книгами, на стенах висят грамоты и сертификаты о повышении квалификации. Посмотрела на мужчину. Тот не стал никак выражать своего отношения к ее словам, перевел взгляд на Оливера.
— Моя жена хочет подать на развод, а я не хочу этого, — произнес он. Глянул на Мию, та продолжала рассматривать кабинет.
— Так. Давайте по порядку. Как давно вы женаты, есть ли у вас дети, когда начались проблемы и в чем это выражается? — проговорил психотерапевт, открывая один из блокнотов на своем столе. Взял ручку и внимательно посмотрел на Оливера.
— Мы женаты четыре с половиной года. Последние полгода жили отдельно. У нас есть сын.
— У нас? — хмыкнула Миа, посмотрев на Оливера. Закачала головой и отвернулась, продолжая ухмыляться.
— Что-то не так? — тут же вмешался доктор Абрамсон. Его голос был спокойным и располагающим, взгляд сосредоточенным. Обратился к Мие. — Что значит ваша реакция, миссис Банч?
— То, что мистер Банч вспомнил о существовании сына лишь недавно, а до этого ему было на него плевать, — она удобнее расположилась в кресле и закинула ногу на ногу. Психотерапевт не изменился в лице.
— Пока что я ничего не могу понять. Начните с самого начала.
— Ой, прям с самого начала? — переспросила женщина, подавшись вперед. Немного подумав, мужчина кивнул. — Без проблем. Когда мы познакомились с Оливером, мне было двенадцать, ему пятнадцать. Так, да? — она скривилась и посмотрела на Оливера. Тот подумал и кивнул. — Да. Познакомились мы в художественной школе. Мама меня туда записала, чтобы я перестала шататься по улицам и драться с мальчишками.
— Что, простите? — теперь он не смог сдержать своего недоумения и слегка приподнял одну бровь, еще внимательнее рассматривая Мию. — Вы дрались с мальчишками? — она пожала плечами и закивала. — Неожиданно. Такая хрупкая женщина, и имя такое женственное у вас. Совсем не вяжется с вашим… образом жизни.
— Ой, я привыкла к этому, все нормально. Так вот, чтобы я не шаталась по улицам, мама отдала меня в художку.
— Но было бы логичнее отдать в спорт? Чтобы энергия выходила.
— А, бессмысленно, — она махнула рукой. — Я ходила на бокс, и от этого только больше дралась. Умею же. А еще у меня два старших брата — те еще задиры были в детстве, — пожала плечами. — В общем, мама решила, если я буду заниматься чем-то более спокойным, то стану женственнее. Тем более, искусство, все дела, эстетика там. Мне нравилось, конечно, но… Скучно. Часами стоять у мольберта… Не, не мое. Но я ходила. А Оливер был вроде местной звезды — прекрасно рисует, чувствует все, что там надо чувствовать, когда рисуешь. В общем, большой молодец своего дела в отличие от меня. Характер у него, правда, отвратительный. Хамил всем, учителей не слушался, делал, что хотел. Творческий человек, в общем. И один раз он своим творчеством достал учителя, и тот оставил его отбывать наказание. А я… Я, кажется, сломала мольберт. Да, я психанула, сломала мольберт, и меня тоже оставили. Были мы вдвоем, познакомились. Так, парой фраз перекинулись, и все. Потом нас опять вместе оставили. И еще раз. И так… Раз пять, да? — она вновь посмотрела на Оливера. Он снова только кивнул. — Вот. Ну… Мы уже начали общаться лучше, больше друг друга узнавали. Он даже рисовал за меня, когда мне было лень. А я за это его защищала.
— Эй? — тут же отозвался Оливер. Недовольно поджал губы. Миа улыбнулась.
— Шучу-шучу. При нем, и уж тем более за него, я никогда не дралась, это он меня всегда защищал. До сих пор не понимаю, какая тебе была от меня польза? — она замолчала, глядя на мужа.
— Никакой. Просто мне нравилось с тобой общаться. Тем более… Ты же была маленькой, а везде влезала, надо было тебя защищать.
— О, как мило, — Миа поправила волосы, улыбаясь. — Так вот… Мы просто дружили. Года три так… Да. Бывали перерывы, потому что Оливер мог променять меня на подружку какую-нибудь и благополучно забить. Ну это логично — он же взрослый парень был. Правда, девчонки его не особо жаловали — парень-художник… Звучит несолидно вообще. Так что, если была возможность, он ее не упускал. А я мелкая была, он на меня и не смотрел, как на девушку. В художку мы также ходили, он рисовал за меня. Потом я стала старше, у меня у самой появились первые отношения. И… И с них же началось все? — она оперлась рукой на подлокотник и обратилась к Оливеру. Тот сразу же закивал.
— Да. У Мии появился парень, и теперь она стала бросать меня. Сначала я нормально на это реагировал, а потом понял, что мне это не нравится. Да и парень был плохой. Он ее обижал, а она терпела это.