– Это я тебя хотел спросить: в чём дело?! К жене за неделю ни разу не притронулся – это как понимать? А она, между прочим, специально прилетела, соскучилась!
– Давайте не будем об этом, – попросил Антон, скривившись как от зубной боли.
– Ладно, не будем, – тесть шумно отхлебнул из стакана глоток воды, – рассказывай, что там у тебя с казаками?
– Всё под контролем.
– Какой, к чёрту, контроль?! Думаешь, я не знаю, что бульдозер опять сломали? – голос Новикова звенел яростью. – Не можешь договориться – подкупай, не можешь подкупить – угрожай! Запугивай, заводи уголовные дела – делай что хочешь! Но чтобы я больше не слышал ни о каком протесте! Ты меня понял?
– Да, – выдавил из себя Антон.
– И последнее. Будь любезен погасить перерасход за последние два квартала. Иначе ты заставишь меня усомниться в твоей профессиональной компетентности. У меня всё.
Разъярённое лицо Новикова исчезло с экрана. Рубин откинулся в кресле и прикрыл глаза.
После разговора с тестем чугунная плита удвоила вес. Антон усилием воли попытался сдвинуть её в сторону: пропустил по рукам и ногам шипучую насыщенную серебристыми пузырьками жидкость, расслабил лицо, обратил внутренний взор в точку между бровями так, что она зажглась огнём. Глубоко вздохнул и только теперь услышал едва уловимый запах акации, доносящийся из открытого окна.
Его медитацию прервал стук в дверь. В кабинет протиснулась пресс-секретарь Дёгтева с пачкой конвертов в руках.
– Антон Михайлович, давайте всё-таки просмотрим приглашения – напористо попросила она, потрясая перед ним пёстрой кипой, – вы уже вторую неделю откладываете. Между прочим, интерес делового и светского сообщества нельзя игнорировать.
– Садитесь, – вяло предложил Рубин.
Алина грациозно пристроилась на краешек стула и разложила веером приглашения.
– В эту пятницу – юбилей «Штучки»!
– Не понял – чего штучки?
– Ну, это самый престижный журнал Верхнедонска – называется «Штучка». У них послезавтра юбилей. В «Шиншилле». Приглашение на два лица, подписано лично Бобровой, – Алина положила на стол глянцевый фолиант, с любопытством ожидая реакции Рубина.
– Дальше, – равнодушно произнёс директор, отодвинув фолиант в сторону.
Дёгтева стала перечислять: собрание региональной Ассоциации инвесторов, открытие банка «Золотой телец», презентация гольф-клуба, тест-драйв, дегустация виски в клубе «Пегас», премьера в Гоголевском Театре, лекция в Центре эволюции человека…
– Довольно, – прервал её Рубин, – можете раздать приглашения сотрудникам. Я никуда не пойду.
– Да вы что?! – испугалась Алина, – так нельзя! Даже в плане Орешкина написано: «Важной составляющей укрепления репутации компании является вовлечённость его руководства в деловую и общественную жизнь города и области».
Рубин вздохнул:
– Ладно, назовите мероприятие, по-вашему, наиболее значимое.
– Разумеется, юбилей «Штучки»! – не задумываясь, выпалила Алина.
– Вы уверены?
– На 100%! Там будут очень влиятельные персоны, которых журналисты облизывают со всех сторон. Попав в их компанию, вы автоматически станете одним из них и больше никогда не прочтёте строк с критикой в адрес вашего характера или решений.
– Штучка так штучка, – равнодушно согласился Рубин, – только напомните мне накануне. Да, и придумайте сами подарок.
– Там приглашение на два лица – можно я с вами пойду? – вспыхнула Дёгтева.
Рубин поднял на неё удивлённый взгляд.
– Хорошо, Алина. Да хоть по всем приглашениям идите, я не возражаю.
Дёгтева сгребла кипу открыток со стола и выскочила вон из кабинета.
В то время как Алина Дёгтева в заботах о репутации компании уговаривала Рубина пойти на юбилей «Штучки», Андрей Перцев третьи сутки корпел над изучением пухлой папки Сидоренко. И чем глубже погружался журналист в документы, тем больший разлад воцарялся в его бедной голове. Нет, напрасно он согласился взяться за это дело, лучше бы, как и прежде, клеймил позором рыбозаводы, торгующие просроченными консервами, да ковырялся в вялотекущих судебных разбирательствах. И деньги стабильные, и голова не пухнет от объёма противоречивой информации. Перцев стал ориентироваться в сложной терминологии, его не пугали больше слова «интрузии», «сульфидные руды», «флотация», «окатыши», «хвосты обогащения». Он разобрался в стадиях горно-обогатительного процесса не хуже выпускника геофака и отличал технологию обжига от методов гидрометаллургии, но легче ему от этого не стало. Стало труднее. И прежде всего потому, что мало-помалу перед ним начала вырисовываться общая картина, о которой говорил опальный профессор. Перцев был уже не рад, что забрал у него его потрёпанную папку, что узнал из неё о залегании над рудными телами опасных рассолов, о наличии в руде токсических веществ, не упомянутых в официальной документации, об ошибках в экономических прогнозах и отсутствии радиологической экспертизы. Закрыв последнюю страницу, журналист крепко задумался. После усердного часового размышления он решил поделиться своими сомнениями с Орешкиным, следуя при этом рекомендации Сидоренко относительно неприкосновенности вверенной ему папки.