– Нет, ты это видела? – завопил вдруг Никита, тыча пальцами в экран, – это что за ракурс?! Ужас! Он что – специально так меня снимает?
– Ракурс как ракурс, – пожала плечами Нина.
– Завтра я ему устрою, – распалялся Мано, – он у меня теперь получит заказ! Как же! Возьму в другой раз Остроухова. Или нет, лучше Маликова.
Оператор перевёл камеру на лица пикетчиков, и Никита немного успокоился. Но стоило тому взять репортёра крупным планом, как тот снова запричитал, заламывая руки.
– О, боже! Нет, это невыносимо. Ну почему? За что?
Причиной новой истерики стал не загримированный прыщ на подбородке, который, по мнению Никиты, решительно всё портил. Боброва с сочувствием поглядела на приятеля и холодно посоветовала:
– В следующий раз надень обычные джинсы. И не кривляйся так перед камерой.
«Сможет ли народ остановить безумие? Что победит: жажда наживы или голос разума? Это зависит от каждого из нас». Мано сидел перед экраном раздавленный и удручённый.
Над Верхнедонском расстилалась безбрежная ночь.
Глава 2. Не так страшен чёрт…
«Ну, кажется, всё готово!» – пресс-секретарь Алина Дёгтева пробежалась взглядом по ровным рядам стульев, сверкающей батарее бутылок с водой, поправила угол скатерти. В уютном зале царила приятная прохлада и тишина. До начала пресс-конференции оставалось пятнадцать минут. За это время можно успеть… Но она не успела. Зазвонил телефон и её срочно вызвали в кабинет шефа.
За приставным столом сидел багровый руководитель геологоразведки Семёнов и теребил в руках папку с бумагами. Напротив него замерла с прямой, как струна, спиной главный бухгалтер Ковалёва. Её глаза выражали такую печаль, что её с лихвой хватило бы на трёх уволенных за год до пенсии бухгалтеров. Татьяна Дмитриевна вытащила из рукава батистовый платочек и приготовилась плакать. Рубин показал глазами на свободный стул, Алина присела.
– Возникли некоторые сложности, – пояснил директор, – но встречу с журналистами отменять не будем. Пётр Васильевич, – он кивнул на Семёнова, – участвовать в ней не сможет. Татьяна Дмитриевна, – кивок в сторону Ковалёвой, – сейчас успокоится и пойдёт работать в свой кабинет. Алина, я буду отвечать на вопросы один, поэтому уберите со стола лишнее. Это всё.
Трое вышли из кабинета директора и синхронно разошлись в разные стороны. Алина бегом побежала в конференц-зал – и вовремя! Только успела спрятать ненужные таблички, как в дверях показались первые журналисты. Через десять минут зал был набит битком. Среди прибывших Дёгтева заметила редакторшу «Штучки» Нину Боброву. Её никто не приглашал, но отказывать было себе дороже, и Алина вписала её имя в общий список. Пришли все званые и четверо незваных гостей, но это было только на руку устроителям.
Когда часы над дверью показали ровно десять, в комнату стремительно вошёл Рубин. Защёлкали вспышки фотокамер. Немного волнуясь, Алина взяла в руки микрофон и, представив по регламенту своего руководителя, передала слово ему. Несколько секунд глаза Антона сканировали собравшихся в зале людей. Он коротко улыбнулся и начал:
– Здравствуйте, дамы и господа! Миф о вреде никелевых разработок сильно преувеличен. Сегодня я отвечу на ваши вопросы и, надеюсь, смогу развеять сомнения относительно безопасности добычи чернавского никеля. Прежде всего хочу напомнить: данное месторождение является стратегическим объектом федерального значения, и решение о его освоении принималось на самом высоком государственном уровне. Но это не главное, – Антон на минуту умолк. – Недавно я вернулся из Канады, где побывал на выработанной шахте, – его голос смягчился. – Если бы я не знал о её существовании, то решил бы, что нахожусь на обыкновенном лугу с ромашками и такими же, как у нас, в России, берёзовыми перелесками. И я подумал: а разве мы не сможем так добывать? И ответил себе: сможем, если захотим. Наша компания ориентирована на такие технологии, которые позволят оставить после себя не мёртвую землю, а живую.
– Прошу вопросы! – звонко пропела воодушевлённая речью Рубина Алина.
Руку поднял долговязый корреспондент в растянутом свитере:
– Антон Михайлович, вот вы рассказываете о берёзках и ромашках на месте рудных шахт. Вы хотите сказать, что никелевые разработки безвредны для окружающей среды?
– Ну, зачем же так передёргивать. Все горно-металлургические предприятия в мире оказывают негативное воздействие на природу. С этим никто не спорит. И «Траст-Никель» не исключение. Но на экологию, так или иначе, влияют 90% существующих в мире технологий – что ж теперь, отказаться от технического развития вовсе? Вернуться к каменному топору? Вот вы, – Рубин вперил стальной взгляд в задавшего вопрос журналиста, – вы лично, готовы отказаться от мобильного телефона? От модема, планшета, от современных носителей и медицинских имплантов? От автомобиля, в конце концов?