– В ближайшие дни кто-то из них обращался в лечебные учреждения с жалобами на плохое самочувствие? Быть может, родственники сообщали об общем недомогании, потере аппетита, бессоннице или о чем-то подобном?
– Ни один из тех, кого постигла столь внезапная смерть, на здоровье не жаловался. Об этом твердили все без исключения родственники. Тем страшнее оказался результат. Сами понимаете, когда человек долго и тяжело болеет, примириться с его смертью родственникам бывает легче, – с тяжелым вздохом произнес Соболев.
– Ну хорошо, с картиной течения болезни все более или менее понятно. Что вы думаете о происхождении данного заболевания? Меня интересует лично ваше мнение, – пояснил Дэн.
– Вам действительно это интересно? – с сомнением повторил Соболев. – Хорошо, я выскажусь, хотя мои предположения скорее всего покажутся вам полнейшим бредом.
Он помолчал, собираясь с мыслями, а потом заговорил. Медленно, неуверенно, словно ему самому было сложно поверить в то, что он произносит.
– Здесь налицо действие какого-то токсина. Нервно-паралитический яд. Причем нового, до сего дня неизвестного вида. Такое ощущение, что в организм человека он вводился постепенно, малыми дозами. В начале течения болезни симптомы слабые, так сказать, предвестники настоящей угрозы. В определенный момент происходит критическое отравление, и человек погибает в считаные минуты. Загвоздка в том, что, для того чтобы возник эффект, подобный тому, что наблюдали мы, яд этот должен был быть введен не позднее, чем за пятнадцать минут до смерти больного. Если только этот новый вид отравляющего вещества не имеет отсроченного действия.
Соболев замолчал, глубоко задумавшись. Дэн не мешал ему, терпеливо ожидая продолжения. Очнувшись от своих дум, Соболев принялся извиняться:
– Простите, отвлекся. Так о чем я говорил?
– Вы сделали предположение, что яд, от которого в Дыбнинске умирают люди, имеет эффект отсроченного действия, – подсказал Дэн.
– Других вариантов я не вижу, – подтвердил свои слова Соболев. – И как помочь этим несчастным, тоже не знаю. Если бы они решились обратиться в клинику хоть немного раньше! Но в России это не принято. К сожалению, конечно.
– Что вы имеете в виду? – уточнил Дэн.
– То, что девять из десяти заболевших граждан, прежде чем прибегнуть к помощи врача, довольно длительный период либо занимаются самолечением, либо ждут, пока само рассосется. И только тогда, когда ни один из этих способов не срабатывает, они нехотя идут в больницу. Да и то не всегда, – покачал головой Соболев.
– Не расстраивайтесь так. Когда-нибудь ситуация обязательно изменится, и пациенты будут прибегать к помощи врачей при появлении первых признаков недомогания, – ободряюще произнес Дэн.
– Звучит оптимистично, но не правдоподобно, – улыбнулся врач. – Только погибшим это уже вряд ли поможет.
– Им нет, а тем, у кого болезнь не зашла еще так далеко, помочь в наших силах, – решительно проговорил Дэн, вставая.
Соболев тоже поднялся.
– Водитель «ЗИЛа», случайно, адрес не оставлял? – спросил Дэн.
– Обратитесь в регистратуру. Все данные по «летальным» главный велел фиксировать в отдельном журнале. Там должны быть контактные данные родственников или тех людей, кто доставлял больных в клинику. Надеюсь, я хоть чем-то был вам полезен, – прощаясь, сказал Соболев.
– А вот в этом можете не сомневаться.
Дэн пожал протянутую руку и поспешил к главному корпусу, на ходу доставая телефон. Услышав в трубке протяжное «да», он без всяких предисловий скомандовал:
– Нужна информация. Фосфорорганические отравляющие вещества. Когда, где, кем разрабатывались. Способы воздействия. Особенности симптомов отравления по каждому виду. Упор на новейшие разработки. Меня интересует все, в том числе слухи и домыслы. Переслать по форме KSX.
Не дав собеседнику времени на ответ, Дэн отключился и тут же набрал новый номер. Из трубки полилась приятная музыка. Пела французская певица Мари Лафоре, больше известная в России как «Девушка с золотыми волосами». Дэн успел дослушать второй куплет, прежде чем на том конце взяли трубку.
– Санитара вызывали? – услышал он дежурное приветствие коллеги по Отделу.
Шутник и балагур в быту, все, что касалось рабочих обязанностей, Санитар выполнял со скрупулезностью ученого-исследователя. А обязанности эти были обширны и своеобразны. Он занимался анализом информации, поступающей в Отдел из других ведомств от людей, мягко сказать, неадекватных, выуживая из кучи бреда здравое зерно. То же самое проделывал и с заметками о всевозможных аномальных происшествиях, систематически появляющимися в отечественной и зарубежной желтой прессе, отметая в сторону «журналистский мусор» и оставляя лишь то, что могло вызвать интерес федеральных служб.