Побежала вдогонку шмелю Почемучка, а от него только пыльца в воздухе ниточкой протянулась.
— Куда же он улетел, дедушка?
— От кошки своему шмелиному народу привет понёс.
— И всё, что он рассказал, — это правда?
Смотрит Почемучка и не поймёт: не шутит ли дедушка?
Корова поглядывает на неё лукаво, а сама клевер жуёт. Котята, напившись молока, друг друга облизывают. Трёхшёрстка дремлет, а сама когти то выпустит, то уберёт.
— Ну, дедынька, ну скажи — правда всё это?
— А уж это ты сама подумай, внученька.
И Почемучка стала думать, думать… И чем больше она думала, тем всё интересней становилось ей жить на свете.
ОТЧЕГО ЛЯГУШКА СПЛЮЩИЛАСЬ
Есть у нас в Мордовии, в излучине реки Мокши, чудесная роща. Певчих птиц в ней так много, что каждый день для всех желающих пернатые певцы дают концерт.
Запевают, конечно, соловьи — известные солисты, мастера пения. Голоса у них чистые, звонкие, приятные. То забулькают, то защёлкают, то засвистят, то заиграют, как пастушьи дудки, то рассыплются бубенчиками. Подыгрывают им варакушки, подсвистывают дрозды, подстукивают на дуплистых деревьях дятлы-барабанщики, в бубны синички звенят, иволги подголоски выводят. Даже безголосая кукушка и та аккомпанирует как может: «ку-ку, ку-ку».
Всё лесное население слушает — не наслушается. Даже сонная сова и та ушами встряхнёт, глазами поморгает и крыльями похлопает.
А восторженный кулик взовьётся выше всех в небо и кричит на весь свет:
— Бис! Бис!
Все пернатые артисты дружные, не гордые, не заносчивые, не завистливые; каждый поёт как может.
Лес велик, деревьев много, всем можно своё искусство показать.
Козодой летает по лесу и, кого ни встретит, всех уговаривает:
— Спой, спой!
А перепёлка любит молодые таланты открывать и каждой птичке утром и вечером внушает:
— Спеть пора, спеть пора!
Все птицы свои таланты показали, а толстая зелёная лягушка сидит в болоте и молчит, только от зависти надувается.
Заметил её хохлатый чибис. Подбежал на своих тонких ножках, кланяется, трясёт хохолком и спрашивает:
— Почему не поёте? Чьи вы? Чьи вы?
— Меня не просят, вот и не пою, — отвечает лягушка.
— А мы вас просим, просим! — сказала пробегавшая мимо вежливая трясогузка на тоненьких ножках. И тоже стала кланяться.
Но лягушке этого показалось мало:
— Я не такова, я не такова!
Прибежали, прилетели другие птицы — наперебой уговаривают лягушку участвовать в их концерте. Уж если она такая толстая и так важничает, наверное, и голос у неё замечательный и поёт она отменно хорошо.
Отмалчивается лягушка.
Даже утка, сидевшая в гнезде, стала ей говорить:
— Зря не соглашаетесь, зря, зря!
Наконец уговорили толстуху, и она ответила:
— Ладно, ладно.
А сама по-прежнему сидит в болоте и не поёт.
Стали её птицы уговаривать вспорхнуть и занять любое дерево.
Глуховатый тетерев забормотал:
— Бу-бу-бу, устраивайтесь на дубу!
— На дубу для моего голоса низко.
— Пожалуйте на берёзу!.. На осину!.. На рябину!.. На сосну!..
Но, сколько ни предлагали птицы, всё лягушке низко.
— Я хочу петь выше всех. Иначе не согласна!
— Пожалуйста, пожалуйста! Раз у вас такой сильный голос, поднимайтесь как вам угодно, хоть выше жаворонка. Это нам не в укор, не в укор! — затараторила сорока.
— Разве вы не видите, что я крылья на воду постелила сушить! — показывая на широкие листья жёлтых кувшинок, сказала лягушка.
— Это очень долго ждать, — огорчились птицы. — Разве скоро крылья в болоте высохнут? У всех к тому времени птенцы выведутся, и концерты кончатся. Когда детей кормят, петь некогда. Неужели так и не услышать нам важную певицу?
— Как тут быть? Как тут быть? — взволновался перепел.
И попросили птицы сильного, крепкого, смелого ястребка поднять лягушку выше всех.
Подхватил ястребок лягушку под мышки своими цепкими когтями и пошёл вверх. Кругами летит, словно по винтовой лестнице вверх поднимается.
И спрашивает:
— Выше? Выше?
— Да, да, да! — отвечает лягушка.
— Взви-ить, взви-ить?
— Да, да, да!
Вот уж лес внизу, как зелёная шляпа, а река, как синяя лента. А ей всё низко. Залетел ястребок под облака, в такую высь, откуда ни одна птица не поёт. Расправил крылья, парит на одной высоте и говорит:
— Начинайте, уважаемая! Лебедь красивей вас и тот на три взмаха ниже поёт!
Раскрыла рот лягушка во всю ширь да как гаркнет:
— Ур-род! Ур-род! Я не такова! Я не такова! Ур-род! Ур-род!
А ястребок подумал, что она его ругает, и рассердился:
— Ах, если я урод, ищите себе красавца! — и выпустил её из когтей.
С огромной высоты плюхнулась лягушка обратно в болото, так что от удара об воду сплющилась.
И вот с тех пор сидит у себя в болоте сплющенная и кричит, надрывается:
— Вот я какова! Вот я какова!
Птицы теперь и сами не рады, что пробудили в ней любовь к пению. Тетерев на что глуховат и тот на ночь уши крылом закрывает.
Сколько перепел её ни уговаривает: «Спать пора, спать пора!» — лягушка и слышать не хочет: и день и ночь квакает.
Только тем певчие птицы и спаслись, что серую цаплю позвали.
Когда цапля на одной ноге в болоте стоит, знайте: это она лягушку сторожит.
Боится ква-ква, что цапля её, сплющенную, проглотит. Спрячется под листья кувшинки и помалкивает.
ЖИВЫЕ ФОНАРИКИ
Бежали муравьишки по своим делам. Искали мёртвых букашек, подбирали шкурки куколок, из которых вывелись бабочки, — всякую всячину, всё им годится. Что ни найдут подходящего, всё тащат в свой домик-городок. Да ведь какие сильные! Иной богатырь на спину взвалит ношу больше себя самого и несёт. А если один не справится, товарищи помогут. Вот нашли кусок раздавленного червяка. Это для них большущий запас мяса. Волокут его вдесятером. Целый день будут тащить… Не перестанут, пока домой не доставят.
Трудолюбивый муравьиный народ.
Вдруг один Муравьишка заметил под старым листом неподвижную букашку. Пошевелил её усиками- годится в пищу муравьятам. Позвал других. Набежали богатыри, хотели уж дубинушку спеть: «Эй, ухнем!» — да потащить находку, но тут Муравьишка-разведчик понял, что ошибся. Чует — букашка-то живая. Она не умерла, а только спит; тёпленькая, и жизнь в ней бьётся. — Зачем же уничтожать живое?
Ещё раз проверил Муравьишка усами находку. Заметил, что на брюхе у спящей букашки словно стёклышки вставлены…
— Отставить! — скомандовал Муравьишка своей артели, и все его товарищи быстро разбежались кто куда.
Лес большой, в нём находок много.
В тот же день случилась с муравьишками большая беда. Наползла на лес тёмная туча, сверкнули молнии, загремели громы, хлынул с неба проливной дождь. Запрудило упавшим деревом ручей, разлился он и затопил муравьиное жильё.
— Спасай детей! Перебирайся на новое место! — раздались команды в муравьином городке.
Дружно, смело, самоотверженно вели себя муравьишки. По веточкам, по былинкам переносили через воду детвору на закорках. Тащили запасы продовольствия на другое место, где строительные бригады уже строили новый домишко-городишко. Проделывали в земле ходы, устраивали кладовые, укрепляли стойками — из еловых и сосновых игл.
