Никодим, паря над битвой, выразительно читал Апокалипсис: «И вышел другой конь, рыжий, и сидящему на нём дано взять мир с земли!».
Довольно быстро ему угодили тяжёлым булыжником по черепу, от чего тот, в глубоком нокауте упал в толпу, где ему ещё хорошенько намяли бока.
Ваня Кожемяка с братками держались вместе: в куче-мале они вплотную встретились с контуженным Никодимом. Поп с ног до головы облил их всех безмолвно холодным презрением.
— Хули зыркаешь, вошь? Я те ща колени прострелю! — предупредил попа дерзкий Ваня.
Но, не успел Иван взять его за жабры — как поп, при помощи магической ярости, поднял его вверх тормашками и с силой припечатал головою оземь: «Зелёные вы ещё, с Отцом Никодимом тягаться!»
— Эт чё? Типа нам сорок дней нету и нас можно чморить, что ли? Мы, типа духи, как в армейке? Да? А хули?
Каратисты и боксёры начали выписывать свои коронные приёмы: исполняли убойнейшие прямые, ломовейшие боковые, пытались угадать с вертушки по рогам, но батюшка в совершенстве владел техникой бесконтактного магического боя, отчего братки теряли равновесие и все удары приходились мимо, а то — и друг по другу.
Припечатанному Кожемяке приходилось совсем несладко — позвоночник его, продрав пиджак, торчал наружу, а голова сильно была перекошена на бок. Бедняга ползал на четвереньках: «Бля! Чё за беспредел?! Здесь вообще есть смотрящие!?».
Акакий бродил по самому горнилу бойни, тщетно призывая мертвецов к порядку: «Люди, опомнитесь! Опомнитесь! Вы же — мёртвые, блядь! Посмотрите! В небе над погостом сияет полная луна! Сегодня, в эдакую ночь, — нам должно устроить пир, но не эту безобразную драку!». Но, довольно скоро, Акакий был жестоко избит.
Эпизод 5. Страшно
А на селе, тем временем, недалеко от кладбища, прямо напротив сельсовета была нешуточная гулянка. Ведь то была пятница — и все взрослые селяне были в большинстве своём уже пьяны:
— Слышь, Коль? Слышишь вопли? Нечистая сила это. Пойдём домой, миленький, не к добру это! — сказала селянка средних лет своему поддавшему за воротник мужу.
— Да какая, на хер, сила? Прекрати, не дури! Да быть того не может, не бывает её! — отвечал супруг.
— А вот и бывает! Коли Бог на небе есть, так и чёрту должно быть и упырю, и вурдалаку, и всякому войску адову.
— Брехня! Не может быть! Братва, пойдём поглядим? Коли там чёрт какой и есть — я ему рога-то и переломаю! Или забздели, мужики?
Все мужчины поголовно решили идти. А почти все бабы, окромя двух-трёх, поспешили по хатам.
По мере приближения селян к погосту — всё сильнее и страшнее доносились крики, и мужики потихоньку искали причины, чтобы соскочить с этого опасного предприятия. Но, уходить — нельзя, так как несмелого тут же заклеймят позором, и односельчане ещё долго этого не забудут и будут язвить, а то и наградят каким-нибудь обидным прозвищем навсегда. Каждый желал такой участи исключительно ближнему своему, но никак ни себе и, потому уже, всё чаще можно было слышать такие «как-бы мысли вслух»: «Чё-то далече идти… Чё-то в сон клонит…». И, в итоге, до ворот погоста дошли только самые упоротые пьянчуги — человек пять от силы.
А там за оградой не прекращались безобразия: только к тому моменту к рядам дерущихся мертвецов примкнули ещё и демоны — те, что были преставлены самим Сатаной ещё при рождении. Многие не покидали их и после смерти.
От всевозможных магических бомбардировок кладбище переливалось всеми цветами радуги: разлетались во все стороны белые кости и ошмётки плоти, с пронзительным свистом по воздуху летали бесы всех мастей, кресты и могильные плиты были раскурочены напрочь, вековые сосны и ели стояли вверх дном, а посреди всего этого страха — неподвижно, как статуя, стоял Витя Аморалов.
Мужики в раз отрезвели и, не оглядываясь, помчались наутёк, а за ними в погоню пустились черти:
— Живые совсем уже охренели! Лунной ночью к нам попёрлись!
— Да, страх потеряли!
— То их годами не дождёшься — пол-погоста бурьяном поросло, бурелом непролазный стал — да тут услышали чего — диковинку увидать захотели!
— Совсем не уважают наш покой!
— Да какой, на хер, покой?! — заорал Акакий. — Даже там — за болотами, где с полвека назад наши с немцами бились, где их тени воюют и по сей день — и там покойнее чем с вами! Всем погостом переться в деревню? Вы же похлеще малолетней шпаны кудесите. Побойтесь Чёрта! Возвращайтесь по могилам! — снова попытался успокоить соседей, уже не раз больно побитый Акакий.