— Петька, ты что-ли, пёс?
— Так точно, товарищ полковник! — приложив руку под козырёк бойко отрапортовал солдатик.
— Да брось! Сколько тебя учить неразумного? — Батя я для тебя, Батя!
— Рядовой Семёнов прибыл. Разрешите доложить, товарищ, Батя?
— Разрешаю.
— Разведка докладывает, что в деревне Перетолчино мёртвые восстали из могил и пугают местных жителей.
— И неудивительно. Чего ещё ждать, коль у вас Генсек с печатью антихристовой в пол-лысины? — «Даду-да, даду-да, даду-да». А народ — тот совсем охренел в конец, забыл Отечество и Веру. Вот и повылазила всякая нечисть — демократы, реформаторы, мать их ети!
У ворот уже ждал громадный военный ЗИЛ13. В кузове было рыл двадцать рослых до зубов вооруженных молодцов. Петька сел за руль, а Иван Викторович на пассажирское место.
— Поехали! — отдал команду полковник.
***
Ночь была необыкновенной. Придорожные деревья, хлеборобные поля, равнины и дали — всё было насквозь пропитано густым, как бабкин кисель, лунным светом. Да и ещё редкие домушки-сараюшки с позаросшими бурьяном огородами вдоль раскуроченной дороги, и не души… Казалось, и белым днём здесь никогда не ступала нога человека, а все эти деревянные строения — просто реликты какой-то безвозвратно погибшей цивилизации.
Эти угрюмые картины брошенной и забытой Родины всегда волновали душу старика: «Всю жизнь свою воюю за эту небывалую страну — страну святых подвижников и колдунов-мракобесов, страну дураков и гениев, поэтов и невиданных чудес… Может я сам себе это всё и выдумал, чтобы было за что драться? Ну не за деньги же? Ведь окромя своего ремесла, я больше ничего делать-то и не умею, да и не люблю вовсе, вот только что детей — девять штук наделал, ну и, конечно же, рыбалку — её я люблю… Нет. Всё не зря! Если б кто мне доказал, что Христос — вне истины, и, действительно было бы так, что истина — вне Христа, то, мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной — так писал Федор Михайлович Достоевский. И я, так же как он, во что бы то ни стало, не предаю Христа. Наперекор всему! Просто не имею права! Ибо для души моей сама мысль об Истине вне Христа — невозможна. Я крепко верую — всё не зря. Ведь я воюю за возлюбленный Небесным Царем и Пресвятой Богородицей Третий Рим, который в вечной славе своей сокрушит Оковы Дьявольские. За небесный Иерусалим! За всесильную вселенскую Весну!»
— Вот скажи мне, Петька, что у тебя на душе делается? О чём ты думаешь, когда глядишь на эти несчастные выселки?
— О пизде. — не моргнув глазом выпалил Петька.
— А почему именно о пизде, а не о воинском долге и судьбах Отечества?
— Не знаю, я всегда о ней думаю.
— Жениться тебе надобно. Как раз в Перетолчино едем, а там — девчат красивых пруд-пруди, выбирай себе любую в невесты. Ты ж — орёл, десантник в военной форме, на КамАЗе14. Девки таких любят. А я, так уж и быть, на свадьбе тебе за место отца буду.
— Да нет. Мне ебаться охота — жениться не хочу.
— Ну тогда тебе нужна взрослая женщина.
— Да мне хоть какая! Лишь бы поебаться, потому как двадцать лет на свете живу, а ебаться ещё не доводилось. Но если жизнь сложиться так, что для этого жениться придется — то так тому и быть.
— Мне нравится ход твоих мыслей! Хороший ты парень, хороший солдат — хорошим командиром будешь, надёжным. Хошь в Чечню тебя возьму? — Будешь драться под моим непосредственным началом. Там, на войне, подле костлявой старухи с косой, жизнь переливается такими удивительными красками, каких ты нигде не увидишь! Хоть тыщу лет проживи.
— Да не! Я с девками-то ни разу не целовался — рано мне под пулемёты ложиться.
— Ну ты ж — десантник! Во время зачисток нацелуешься всласть! Хватай любую, волоки куда-надо и целуйся себе, как душе угодно: зацеловал одну, потом — другую, третью тащи. Только потом грохнуть не забудь, чтоб начальникам твоим ничего не наябедничала. А я — не ханжа, я это солдатикам прощаю, дело-то военное. Да и ребята мои, вплоть до лейтенантов, всё понимают.
Парнишка в изумлении вытаращил глаза, а полковник, как ни в чём не бывало, смотрел на него с минуту-другую, потом громко расхохотался и Петя, так до конца и не понял, шуткует ли он или говорит взаправду.
Эпизод 8. Чёрная месса
В деревне, тем временем, безобразия не прекращались. Мёртвые стремились в жилища живых.
— Отворяй ворота! — Это бабки с дедками, да мамка и вся родня с батей родимым!
— Почто вы огород забросили? Зачем скотину порезали?
— Что ж вы так пьёте-то, бесстыдные?
13
Завод имени Лихачёва — автомобилестроительное предприятие в СССР и России, существовавшее в 1916−2016 годах.
14
Советская, затем российская компания, производитель дизельных грузовых автомобилей и дизелей, действующий с 1976 года.