Само собой, папе не до Марининых троек, тем более по географии. Зато по мертвым языкам у нее всегда пятерки – и это папа ценит. Недаром когда-то хотел отдать ее в языковую спецшколу.
Марина выходит на улицу. Надо же, снег еще не растаял! Смеясь, она бросает снежок в Гошу, кричит:
– Откроем сезон?
– Ага, – и, бросив сумку, Гоша хватает пригоршню снега.
Лёва уже куда-то убежал, так быстро, что Марина даже удивилась.
– Что это с ним? – спросила она Гошу.
– Может, он Нику пошел провожать?
– Ника-Кика, – зло ответила Марина. – Не дружит он больше с нами, я правильно поняла?
– Почему не дружит? – пожал плечами Гоша, – можно же дружить и с ней, и с нами?
– Как-то раньше без нее обходились, – сказала Марина, – и ничего.
В раздевалке она рассказывала Гоше мертвый фильм, который когда-то видел дядя Коля и потом пересказал ей. Это был фильм про мертвое об-гру, только оно называлось как-то по-другому. Действие происходило в специальной школе-монастыре, и главного героя приходили учить тонкостям боевой техники четыре призрака.
Вообще, в мертвых фильмах всегда довольно много призраков – что, конечно, неудивительно. Призраки – они ведь тоже мертвые, но только перешедшие Границу.
Тут Марина всегда путалась, а папу спросить стеснялась. Мертвые, с которыми общались папа и дядя Коля, призраками не были, это точно. Не были они, разумеется, и боевыми зомби: лишенными разума мертвыми, брошенными на прорыв Границы. Получалось, не все мертвые, пересекшие Границу, становятся призраками. Хочется разобраться, но в книгах ничего не пишут, а папу спросить Марина не решается. Можно еще поговорить с Павлом Васильевичем, но тут надо выждать момент, когда он начнет вспоминать войну. Вот тут и надо спрашивать.
Гошин снежок попадает Марине прямо в нос. Становится мокро и смешно.
– Ну, берегись! – кричит она. – Не уйдешь!
– Ну чего, до первой крови? – говорит Лёва.
Вадик толкает его в грудь:
– Ты, Рыжий, самый борзый, что ли, да?
– Сам ты борзый.
Традиционный ритуал: толчки, оскорбления, топтание по кругу, и только потом – драка.
Лёва и Вадик топчутся во дворе спортшколы, окруженные пятнашками. Вчера Лёва подошел к забору, крикнул: Завтра после уроков приду драться с Вадиком – один на один, как положено мужчинам!
Один на один, да!
Он ничего не сказал друзьям – Гоша не отпустил бы одного, а Лёва хотел честной дуэли. Сейчас, окруженный толпой пятнашек, жалеет: ему тоже болельщики не помешали бы.
Первый удар попадает Лёве в ухо. Лёва левой рукой хватает противника за грудки, а правой с размаху бьет в лицо. Вадик не успевает закрыться – похоже, здоровый фингал ему обеспечен! Он вырывается из Лёвиных рук, отскакивает на полметра назад.
– Хороший удар, да? – спрашивает Лёва, переводя дыхание.
– С понтом дела хороший, – отвечает Вадик и резко толкает Лёву в грудь.
Лёва отпрыгивает – и тут же падает: подножка, подлая, предательская подножка! Он пытается подняться, но кто-то из пятнашек надвигает ему на глаза шапку. Другой начинает выкручивать руку, Лёва кричит от боли и неожиданности.
– Болевой приемчик! – слышит он над ухом.
– Нечестно, – сипит Лёва, – мы же договаривались один на один…
– А чё, пацаны, я разве договаривался? – это голос Вадика. – Я чё-то не помню.
Лёву тычут лицом в размокшую от талого снега землю.
– Давайте Рыжему люлей навешаем по полной программе, – предлагает кто-то.
Лёва пытается вырваться – но тщетно. Слишком крепко держат, шапка по-прежнему надвинута на глаза, Лёва даже не знает, с какой стороны ждать удара.
– Эй, пацан, покажи класс! – подбадривает кто-то Вадика.
– Ну чё, ты вроде до крови хотел? – спрашивает тот и бьет Лёву по лицу.
Через полчаса снег на школьном дворе почти закончился. Марина вытряхивает остатки снежков из растрепавшихся волос.
– Считаем, что ничья, – говорит она Гоше.
– По-моему, я победил.
– Это еще почему?
– Такая примета: если даже ты говоришь, что ничья, – значит, на самом деле я победил, – объясняет Гоша, – а если ты кричишь: «Я победила!» – ну, значит, ничья.
– Ну, значит, я победила! – смеется Марина.
Они поднимают с земли сумки, идут к школьным воротам – и вдруг останавливаются. Там стоит Лёва. Растерзанный, перепачканный в грязи, держит под мышкой сумку с оторванным ремнем. Из разбитой губы течет кровь.
– Ух ты!.. – растерянно говорит Гоша.
– Что это с тобой? – говорит Марина. – Пятнашки напали?
– Ну, не напали, – отвечает Лёва, – это я Вадика вызвал на дуэль, а они всей шоблой явились – ну и вот… Я хотел в школе умыться, чтобы Шурку не пугать… не знал, что вы еще здесь.