Вспоминала все больше Галина Семеновна, а тетя Света только наливала, поддакивала да время от времени вставляла что-то вроде:
– А помнишь, Галка, тогда в Шапетовке…
– Конечно, помню! – откликалась Галка. – Нам тогда с Большой Земли привезли два ящика разрывных ртутных – вот пошла потеха! Мы втроем тогда целую зомби-команду положили: у них головы лопались, как воздушные шарики, только кровь во все стороны летела.
Тут тетя Света наконец заметила Нику.
– Иди спать, – махнула она рукой и поглядела с усмешкой на подругу: – Ты, Галка, мне совсем ребенка застращала.
Не пугай девочку почем зря, у нее еще все впереди.
При словах «еще все впереди» Ника вздрогнула. У себя в комнате она легла и накрыла голову подушкой, но все равно из кухни доносился резкий голос Галины Семеновны:
– …Вся кожа слезла, только кости торчат. И я по этим костям – топором, топором! А оно орет таким тонким голосом, словно котенок плачет…
Ника думала, что на самом деле прошедший год был очень хорошим: ушла из ненавистной «пятнашки», появились новые друзья – Марина, Лёва и, главное, Гоша, – и вспоминала, как стояла на утоптанной площадке посреди гаражей, а Гоша спрыгнул будто с неба, толкнул ее в снег – и тут на Вадика и его подручных обрушился град льдышек и снежков.
Да, хороший был год… Но скрипучий голос все равно пробивался сквозь стену, сквозь подушку, в самый мозг:
– …А Нинка видит – ниже колена ноги нет уже, только клочья свисают, ну и просит: девчата, серебряные пули есть у кого? Пристрелите меня, а? Не хочу завтра к вам с той стороны прийти…
У нас тоже была война, подумала Ника. Маленькая, детская, но война. С засадами, обстрелами, ловушками. С настоящим страхом, настоящей болью, настоящей дружбой. Мне даже казалось – с настоящим предательством. И неважно, что в этой войне не было мертвых, что мы воевали живые против живых, все равно: живые бывают разные, и мертвые тоже бывают разные, теперь-то я это точно знаю. Жалко только, что они ничего не помнят – и вряд ли вспомнят, даже если Майк встретит их однажды, узнав по Никиным фотографиям, и расскажет, кто они и что у них есть дочь. Или – была.
А потом Ника снова подумала про Гошу: ничего, мол, страшного, что Новый год получился такой дурацкий, все равно впереди – десять дней каникул, они будут кататься на коньках, гулять, ходить в заброшенный дом разговаривать с Майком, она сходит к Гоше в гости – Гоша обещал, его мама расскажет про экспедицию, когда вернется… И Ника засыпает и улыбается во сне, а на кухне тетя Света задумчиво говорит:
– Красивый был такой офицер… Прям как сейчас вижу, какое у него лицо изумленное было, когда я ему нож в сердце с первого удара загнала…
– Ну, поехали! – Ника разбегается и, расставив руки, скользит по ледяной дорожке. Тетя Света всегда ругается на нее – мол, раскатывают вот так, раскатывают, а потом старые люди падают, ноги ломают. Но тети Светы рядом нет, некому Нику одернуть – и она доезжает до конца и со смехом бежит дальше, оборачиваясь через плечо на Лёву.
Тот скользит вслед за ней, но вот лед кончается, Лёва пытается затормозить, не может удержать равновесие и падает. У него такой растерянный вид, что Ника смеется. Лёва густо краснеет и поспешно встает.
– Ладно, ерунда, – говорит он, – все нормально.
Они возвращаются из кино. Яркое, почти что летнее солнце играет на белоснежных сугробах слева и справа от дороги. На голубом небе – ни облачка. Настоящая посленовогодняя погода.
– Как ты думаешь, – говорит Ника, – удобно спросить Майка, почему его отец стал невозвращенцем?
Лёва пожимает плечами. Он рад, что разговор не о его неловком падении.
– Конечно, удобно, – говорит он, – почему нет? Это же для нас невозвращенцы – предатели, а для мертвых, наверное, наоборот. Герои.
В школах, где училась Ника, учителя несколько раз рассказывали про невозвращенцев. Считалось, что мертвые сманивают живых, попавших в Заграничье, обещают – если те останутся, их ждет счастливая, сытая жизнь. Теперь Ника хорошо представляет, как все происходит: человеку показывают эти «гаджеты» – айпо, видеомагнитофоны, машины, красивую, удобную одежду, – и он решает остаться ради всего этого в Заграничье, забыть родных и друзей, не возвращаться.
На уроках говорили, что потом эти люди горько жалеют о сделанном, ведь жизнь у мертвых – тоскливая и тяжелая, вовсе не похожая на то, что им сулили.
Честно говоря, Ника немного разочарована. Когда Майк появился впервые, она подумала: ух ты, как это необычно – мертвый мальчик! Он столько сможет рассказать! Может быть, благодаря этому Ника лучше сможет представить, как теперь живут ее родители.