Возможно, впрочем, математичка так сияет вовсе не из-за похода. Как-никак сегодня Олимпиада – а из Лёвиного класса участвуют целых три ученика: к Лёве и Нике, на которых Зиночка давно рассчитывала, неожиданно присоединилась Марина. «Прекрасно, что девочка тянется к математике», – подумала, наверное, Зиночка – и, конечно, ошиблась: к математике Марина по-прежнему равнодушна. Просто на этот раз на Олимпиаде обещана задача по программированию.
А это означает, Олимпиада пройдет в кабинете информатики.
В отличие от любой другой школьной комнаты, кабинет информатики заперт почти всегда, а ключ выдается только Зиночке, отвечающей за сохранность дорогих компьютеров. Вот и получается, что Олимпиада – единственный способ оказаться за компьютером не на уроке.
Честно говоря, Лёва сам еще не знает, как воспользоваться этим шансом, но на всякий случай он уговорил Марину присоединиться к ним: две головы хорошо, а три – лучше.
– Сегодня трое наших учеников примут участие в подготовительном туре Олимпиады, – гордо объявляет Зиночка, – давайте пожелаем им удачи!
Да уж, думает Лёва, удача нам не повредит.
Лёва всегда удивлялся: зачем проводят подготовительный тур Олимпиады? Не то формальность, не то проверка на честность – ведь все участники решают задачи у себя в школе, и только потом работы отвозят в район и там определяют лучших. Лёва уверен: не один и не два учителя помогают своим ученикам или, в лучшем случае, закрывают глаза на коллективное решение и списывание результатов. Его это, впрочем, не слишком волнует: Лёва знает, что без всякой помощи выйдет в следующий тур, а потом, скорее всего, и на городской – как и последние три года.
Он очень гордится: на городском туре почти все – ученики специальных математических школ. Родители год назад хотели его в такую отдать, но Лёва сказал, что он и в своей родной отлично все выучит. И глядите-ка – справляется!
Задачи подготовительного тура, как всегда, легче легкого – но в этот раз Лёвина задача куда сложнее олимпиадных. Вот перед ним большая прямоугольная коробка с темным, покрытым пылью экраном. Это – компьютер. В кармане у Лёвы – диск. Чтобы вставить диск и прочитать, что записала Гошина мама, требуется где-то полчаса – но, конечно, на такое время Зиночка их в классе одних не оставит. Можно, конечно, сделать вид, что он решает задачу по программированию, вот только Зиночка то и дело останавливается за спиной – сразу увидит, если на экране будет что-то не то.
Все, что может сделать Лёва, – держать наготове диск и надеяться на чудо. А пока – решать олимпиадные задачи.
За соседней партой Ника, покусывая ногти, сосредоточенно заполняет клетчатый листок. Туго заплетенные косички раскачиваются в такт движению правой руки. Сидящая чуть впереди Марина по обыкновению глядит в окно.
Лёва уже решил три задачи из пяти, когда Зиночка встает с учительского места, смотрит на часы и говорит, что вернется через пять минут.
– Что будем делать? – шепчет Ника. – Вставляй диск, может, хоть что-то успеем прочитать.
Через минуту на черном экране появляются зеленые буквы – Лёва вводит несколько команд и видит содержимое диска. Он сразу понимает: за три минуты ничего не успеть. Гошина мама записала пять больших файлов, их читать – часа два, не меньше.
– Что будем делать? – повторяет Ника.
– Давайте я спрячусь, – вдруг предлагает Марина, – залезу в шкаф, а Зиночке скажите, что я ушла домой. А когда все уйдут, я вылезу, прочту файлы, отопру дверь изнутри – и уйду.
Лёва распахивает дверцу шкафа – там сложены старые геометрические чертежи и блок-схемы. Он смотрит на Марину и качает головой: ничего не получится.
– Может, я помещусь? – говорит Ника. – Я маленькая.
– Нет уж, – возмущается Лёва, – давайте лучше я.
Две драгоценные минуты проходят в препирательствах. В конце концов Лёва побеждает – дверцы шкафа закрываются, и он оказывается в полной темноте в обнимку с собственным портфелем.
Так ему сидеть часа два, не меньше.
Надо было быстрей задачки решать, думает Лёва, а то три из пяти не видать мне районной Олимпиады как своих ушей.
Чтобы время текло быстрее, Лёва думает про Зиночку и географа. И что она в нем нашла? Нет, никогда он не поймет женщин, так всю жизнь и проживет один, состарится – будет старый, как Мина, морщинистый и с панцирем…