Такова была их робкая попытка защититься от беспощадного торнадо. Новость, которую сообщили газетам спасатели, только разожгла любопытство мировой прессы. В отеле на ребят обрушился град вопросов, но они продолжали хранить упорное молчание. Газетчики стали им глубоко неприятны, так как не проявляли ни сдержанности, ни такта, а один аргентинский журналист даже настаивал на том, что никакой лавины не было. Выжившие-де использовали эту выдумку для сокрытия неприглядного факта: более сильные убили слабых, чтобы обеспечить себя едой.
Для самих выживших тема добычи пропитания в горах оставалась крайне болезненной. Они узнали, что в каком-то чилийском журнале с порнографическим уклоном был напечатан целый разворот фотографий частей тела и костей, разбросанных вокруг «Фэйрчайлда». А в одной чилийской газете вышла статья под заголовком «Да простит их Господь!». Некоторые из родителей спасшихся юношей разрыдались, прочитав ее.
Атмосфера в отеле «Шератон Сан-Кристобаль» была отравлена газетной шумихой. Уругвайцы горели нетерпением скорее добраться до Монтевидео, но без особого энтузиазма согласились возвращаться на родину самолетом, а не автобусом или поездом. После переговоров Чарлоне (не все родители «Исконных христиан» простили ему некорректное поведение по отношению к Маделон Родригес и Эстеле Перес) с руководством чилийской авиакомпании LAN уругвайцам предоставили самолет «Боинг-727» для полета в Монтевидео 28 декабря. Незадолго до этого Альгорта уехал из Сантьяго с родителями в гости к чилийским друзьям. Паррадо, его отец, сестра Грасьела с мужем Хуаном тоже покинули «Шератон». Они поселились в отеле «Шератон Каррера» в центре Сантьяго, а позднее переехали в дом друзей в Винья-дель-Мар. Нандо устал от грубых вопросов журналистов и надоедливых фотографов, стремившихся запечатлеть на снимках каждый его шаг. Нескончаемые празднества угнетали его. Юноша продолжал терзаться страшной мыслью: да, ему посчастливилось выжить, но две женщины, которых он и его близкие любили больше всех на свете, навсегда остались в Андах.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
1
История спасения молодых уругвайцев, десять недель боровшихся за выживание в суровых Андах, обладала достаточным зарядом сенсационности, чтобы заинтересовать газеты, радиостанции и телеканалы всего мира, а когда разнеслась молва о том, что ребята выжили благодаря поеданию человечины, журналисты пришли в неистовство. Эта новость публиковалась в газетах и обсуждалась в радио- и телеэфире почти всех стран мира, кроме одной (что весьма показательно) — Уругвая.
В уругвайской прессе, безусловно, тоже появились сообщения об обнаружении «Фэйрчайлда» и спасении части пассажиров. Когда слухи о каннибализме просочились в редакции столичных газет, их восприняли скептически и решили не предавать огласке. В то время в Уругвае не было цензуры, за исключением запретов на любые упоминания «Тупамарос», и решение уругвайских журналистов дождаться возвращения в Монтевидео соотечественников и в первую очередь выслушать их рассказы о том, что приключилось с ними в горах, объяснялось сдержанностью, обусловленной патриотическим настроем.
Разумеется, некоторым журналистам не терпелось удостовериться в правдивости зловещих слухов, но сделать это оказалось непросто, потому что большинство спасенных все еще оставались в Сантьяго. В канун Рождества в Монтевидео вернулся Даниэль Фернандес. Родители встретили его в аэропорту, отвезли домой и отказались принимать гостей. Однако назавтра весь многоквартирный дом, где проживала семья Фернандесов, уже осаждали друзья и представители прессы, желавшие увидеть Даниэля. В праздничный день держать дверь запертой невозможно, и, впустив одного из друзей, хозяева больше не смогли ее закрыть. Квартиру заполнила толпа репортеров и знакомых, и Даниэль согласился дать интервью.
Когда он сел перед группой представителей СМИ, ему передали записку и попросили прочитать. Это оказалось переданное по телексу сообщение о том, что Даниэль и остальные пятнадцать выживших питались в Андах человеческим мясом.
— Мне нечего вам сказать, — коротко ответил юноша.
— Вы можете подтвердить или опровергнуть эту информацию?
— Я не буду ничего говорить, пока мои друзья не вернутся в Уругвай.
Хуан Мануэль Фернандес тоже прочитал телекс и возмущенно воскликнул:
— Человек, написавший эту записку, — сукин сын! А тот, кто принес ее сюда, — сукин сын вдвойне!