- Ладно, ладно. Главное не потеряйся, девонька. А то ж ведь Холвен тебя со свету сживет.
Наверняка она думала иначе. Тодд в ее годы тоже считал, что ему любое испытание по плечу, а одолела его обычная лестница со скользкими ступеньками. Привычка хромать, с которой он прожил большую часть жизни, так въелась в разум, что Тодд до сих пор припадал на левую ногу, хотя у Йена там ничего не болело.
Жалея, что нельзя задержаться здесь подольше, он шел по узким проулкам, в которые едва протиснулся бы в собственном теле, и время от времени касался старых домов руками. Не только для того, чтобы удержаться на ногах – в Наэдире никому не приходило в голову убирать снег и лед откуда-то еще, кроме главных улиц. Тодд вспоминал.
Вот в этом доме жила его первая любовь – веснушчатая рыжая девчонка, над которой смеялись все мальчишки на улице, втайне мечтая о поцелуе. Вот там находилась гильдия, куда родители хотели отдать юного Тодда в ученичество, но не хватило «пропускных» денег. Сейчас на здании висели совсем другие гербы. Это означало, что старая гильдия разорилась, и Тодд немного позлорадствовал. Так им и надо, скрягам. А вон в том доме часто бывала девушка, после отказа которой он бросил все и уехал в Суагу искать счастья… И нашел, в общем-то. При мысли о своей давно и мирно почившей жене Тодд тепло улыбнулся.
Не все воспоминания были приятными, но это все равно был город, где он родился и который любил. Половина дома, вторую часть которого составляла хибара в Суаге. Шагая впереди, как и просила Мика, Тодд все время поглядывал назад и проверял, следует ли она за ним. И разбойница, и Йен еще так молоды! Ну, Йен, может, уже и не очень, но ему точно так же неведомо, что такое дом. А Тодд очень, очень не хотел, чтобы в его доме заправляли какие-то там некроманты и угрожали его внукам смертью.
Поэтому он посматривал не только за Микой, но и по сторонам. Действие эликсира выветрилось не до конца, еще можно было заметить по дороге души и устроить проверку, о которой думал Йен. Наэдир – город крупный и древний, основанный задолго до Войны богов. Тут должно быть достаточно неприкаянных душ вроде того попрошайки на площади. Однако чем дальше Тодд шел, тем сильнее сдвигались над переносицей брови, а перешептывания соседей по голове становились встревоженнее. Душ вокруг не было – ни одной, и это было престранно.
Лишь в деревенских сказках бывает такое, что души невинно убитых людей преследуют своих губителей и мучают их, пока те сами не слягут в гроб. Так могут только духи – волшебные существа вроде леших, водяных или джиннов, которые на самом деле людей стараются всеми силами избегать. Мертвые души же вынуждены оставаться в пределах небольшого пространства, иначе их утягивает Мировой рекой.
Поработав в Суажском монастыре, Тодд узнал, что между этими двумя словами, отличающимися всего одной буквой, огромная разница, а Кел-Дарин не раз ее подтверждал. Тодд проверил это и на себе. У него до сих пор появлялось странное чувство, когда он вспоминал свою смерть, боль, холод – и неожиданную легкость, желание улететь далеко-далеко, к небесам. Но его остановила злость на мальчишку, которого он еще вчера подкармливал яблоками, а сегодня тот в приступе безумия воткнул в него меч.
Шелли рассказывала, что, умерев под обрушенной Кел-Дарином крышей, просто не знала, что ей делать без своей таверны, потому и осталась там, где была. Энни как-то раз, когда Тодду удалось ее разговорить, призналась, что не хотела уходить от мамы и папы, которые почему-то лежали на полу в крови и не отвечали. Наверняка что-то похожее могли сказать и остальные, хотя не все из них желали общаться, а некоторым Кел и вовсе запретил высовываться. Один Райден хвастался, что остался, чтобы продолжать убивать в новом теле.
Так или иначе, а у всех них были причины задержаться на этом свете. В Наэдире с его многотысячным населением должны были быть десятки, если не сотни мертвых душ. И где же они все? У Райдена появилась одна догадка на этот счет, но всем прочим она ой как не понравилась.
У Тодда отлегло от сердца, когда в предсумрачной зимней хмари он наконец увидел бледное, едва различимое красноватое пятно рядом с Расколотым замком. С этой стороны скала поднималась почти отвесно, а наверху тяжелым кулаком висла башня крепостной стены. Наверное, душа принадлежала упавшему с нее воину или, наоборот, штурмовавшему ее врагу. А может, это было жертвоприношение. Йен как-то уже сталкивался с такими «оберегами», чьи тела вмуровывали в стену, а души привязывали к крепости, чтобы те ее охраняли.