Кел-Дарина, чаще и дольше других владевшего телом, не волновало ничто, кроме него самого. Он легко калечил, легко убивал и так же легко управлялся с заклинаниями, по силе превосходившими заклятия любого известного ныне мага.
Йен был не таким. До того как обнаружить в голове толпу соседей, он учился помогать людям. И магией он владел совсем иной – не убивающей, а исцеляющей. Позже Йен убедился, что гораздо лучше у него получается убивать, но так и не избавился от желания хоть кому-то помочь. Хотя бы загладить вину перед собой за смерть Тодда, к которой Кел-Дарин, вопреки обыкновению, отношения не имел.
Планов на ближайшие месяцы у Йена не было. Он один на всем белом свете, если не считать десятка соседей в голове, но их мнение его все равно не волновало. Так почему бы не отправиться в город Наэдир и не помочь его жителям?
Послов такое решение обрадовало. Кел-Дарина не очень, поэтому тем же вечером он поджег несколько деревьев у поселка.
«Скотина», - сказал ему Йен, опять обнаружив себя по колено в снегу в штанах и одной рубашке. В спину клыками вгрызался лютый северный мороз, лицо горело от жара пылающих вековых дубов.
Кел-Дарин мерзенько смеялся внутри.
«Поблагодари, что я жег не людей!»
- Я бы с удовольствием убил тебя еще раз, - вслух произнес Йен. – Три века в могиле тебя ничему не научили?
«Меня может убить только бог, недоумок. А другие боги мертвы».
Йен молча достал поясной нож и провел острием по руке, добавляя к застарелым рубцам свежую царапину. В голове раздался недостойный бога жалобный писк.
- Трус.
Ответа не было. Стоило Кел-Дарину пригрозить гибелью тела, в котором он оказался заперт, как сумасшедший бог сразу исчезал. Видимо, его все же слегка отрезвило то, как единодушно боги когда-то убили досаждавшего брата, заточив его душу в могильный курган и начав этим Войну богов. Теперь Кел-Дарин не мог и четверти того, что умел раньше. Даже полностью завладеть телом, вытолкнув Йена в сон, у него получалось не всегда.
Объятые огнем дубы трещали и сыпали искрами. Между деревьями в стороне мелькнули светляки – слабые островные духи, привлеченные всплеском магии и тут же испугавшиеся человеческого присутствия. Вдалеке послышался смех. Наверняка это северяне, не менее безумные, чем Кел-Дарин, восхищались очередной его выходкой. Йен вздохнул и…
Дальше опять был долгий провал. А затем еще и еще.
После встречи с осверденскими послами началось одно из тех нудных путешествий, которые почему-то любят воспевать менестрели, в песнях перемежая их невероятными приключениями. Вместо этого путников ждали качка в лодках, тряска на санях, изнуряющий холод и долгожданное тепло постоялых дворов, полных ароматами еды. Кел-Дарин беспрестанно ворчал на то, что никчемное человеческое тело не переместить в пространстве, чтобы сократить многодневную дорогу до пары мгновений. Остальные с ним соглашались.
И все, кроме Шелли и Энни, скучали по горячим и неутомимым островитянкам, которые мечтали понести ребенка от бога.
Йен, уступавший тело другим соседям, успел запутаться в днях путешествия, когда счастливый Лейрин наконец объявил, что впереди показался Наэдир. Они ехали в карете – кони волновались, чуя в седоках бога, и из столицы за ними выслали экипаж. Йен скривился – молодой лорд, покинувший посольство ради его сопровождения, не вызывал приятных чувств. Слишком уж он пытался набиться в друзья за время путешествия, наводя на мысли о соглядатайстве.
Но город и правда удивлял. Обвязанный лентой замерзшей реки, он был укутан одеялом одноэтажных домов – трущоб, где жили бедняки. Задолго до крепостных ворот к карете начали бросаться бедняки, выпрашивая у господ монетку. В Наэдире было слишком много людей; он явно не умещался в пределы толстых крепостных стен. Над зубцами поднимался дым от сотен печных труб, высились башни королевского замка на холме и, немногим уступая в высоте, шпили храма нового бога, похожие на пламя свечи. Они тоже дымились – в храме сжигали кого-то из обращенных.