Лишь когда он показался впереди, стало ясно, что идти сюда было ошибкой. Головная боль усилилась настолько резко, что Эйлинор непрерывно морщилась. Она даже не прислушалась к тому, что говорили ей стражи у дверей, пытавшиеся преградить путь. Отмахнулась от назойливых мужчин и пошла напролом. Тем ничего не оставалось, кроме как отворить перед ней двери.
Мужчины, собравшиеся в зале, удивленно замолчали при виде принцессы. Кто-то поставил в середине помещения стол, и зависший над ним магический светильник бросал синеватые блики на взлохмаченного Кирана, который отчего-то выглядел растерянным, графа Гвидена, казначея, военного советника… И еще двух человек, которые стояли дальше. Перед глазами у нее внезапно все так потемнело, что она не смогла рассмотреть их лиц.
- Эйлинор, что ты здесь делаешь? – строго спросил брат.
Она пощупала переносицу. Боги, что за напасть! Мысли рассеивались, с трудом оформляясь в цельную фразу.
- Я хочу знать, что за срочные новости заставили вас собраться в такой час.
- Уже почти ночь, - отрезал брат. – Иди спать.
От его приказного тона в груди разгорелся гнев. Эйлинор плотно сомкнула губы и шагнула вперед.
Она наследница трона! Первая в очереди, пока у Маргиты не родится сын. И в отличие от Кирана она достаточно благоразумна, чтобы не рушить брачный союз, когда тот заключен не только на бумаге, но и перед богами. Как Киран смеет с ней, собственной сестрой, так разговаривать?
- Если тебя настигнет проклятие, именно я займу твое место во главе этого стола. Я имею право знать, что происходит.
Брат бухнул на стол пухлую стопку бумаг, которую – Эйлинор заметила лишь сейчас – держал в руках. Темные волосы короля взвились в воздух от этого движения. «Злится, - неожиданно поняла она. – Так злится, что сейчас кого-нибудь прибьет. Кажется, это буду я…»
- Ваше величество, - поспешно встрял Гвиден. – Ваша сестра права. В конце концов, то, что мы обсуждаем, прямо касается ее самой.
- Что? – бледнея, спросила Эйлинор.
Сердце сковало дурное предчувствие. И голова, боги, как она болела! Как странно – ровно в том месте, где лежала арханатская диадема.
Брат ответил не сразу, с сумрачным видом изучая бумаги на столе.
- Хегрен и Ти-Эн объявили друг другу войну. Только что от обоих стран почти одновременно прибыли официальные сообщения. Прежде чем ты спросишь: я не знаю, что между ними произошло. Наши шпионы в растерянности.
Мир слегка закачался. Эйлинор приложила руку ко лбу, стараясь не упасть.
Два их главных союзника вгрызутся друг другу в горло! Кирану теперь предстоит выбрать, кому из них помочь. Сложная задача с учетом того, что Осверден связан обязательствами и с тем, и с другим.
Мысли разбредались. Стоило огромных усилий напомнить себе, что она пришла совсем по другой причине.
- Киран, - позвала Эйлинор и сама не узнала свой тусклый голос. – Я должна поговорить с тобой о некроманте.
Нездоровый свет светильника резал глаза. Зрения хватило ровно настолько, чтобы увидеть, как напрягся брат. Да, не время и не место, но…
Она все-таки пошатнулась, едва не рухнув на ахнувшую Фелис. Мужчины ринулись к ней, и первым – Гвиден. Перед лицом мелькнула его каштановая с проседью борода. Сзади спину поддержали чьи-то сильные руки.
- Эйлинор, что с вами? – забыв о приличиях, воскликнул граф.
Ей-то как хотелось это знать! Она сжала зубы, едва удерживая сознание на плаву. Боль стала невыносимой. Те места, где «лунное» украшение арханатца прикасалось к коже, ощутимо горели.
- Диадема… - процедила Эйлинор.
Как пить дать, на нее было наложено заклятье. Только зачем это послу? Арханат ведь искал свадьбы!
Внезапно на место встал последний кусочек мозаики. Посла подставили. Если его и можно было в чем-то подозревать, то все доводы разбивал в пух и прах тот факт, что он прибыл в город сильно позже того момента, когда началась вся эта кутерьма с камнями Альбеты и загадочными самоубийствами.
Холвен не из благородных душевных побуждений сегодня отпустил ее и Лейрина домой – он знал, что Тал-Харад придет с подарком и заранее его зачаровал, чтобы выставить посла убийцей. Это же такой прекрасный повод для войны ссоры Освердена с Арханатом! Наверняка что-то такое же было проделано с Ти-Эном и Хегреном. Теперь на помощь Освердену никто не придет, и Кетталия может заграбастать себе его хоть полностью!