- Ну хорошо. И что же вы за бог? Льерфи Гроза писал мне, что вы так и не назвали своего имени.
- Зачем? На островах мне его и так быстро придумали. Теперь я Йен Удар Ветра, воплощенный дух войны.
- Разве вам не хочется, чтобы вас знали под настоящим именем? В королевствах до сих пор есть множество людей, которые поклоняются старым богам.
Кел-Дарин захохотал внутри. Йен всего лишь улыбнулся.
О, проклятый бог очень хотел, чтобы его знали под настоящим именем. Зато этого не очень хотел Йен.
- Кел-Дарин, - против воли прошептали его губы. – Мое имя – Кел-Дарин.
Холвен застыл.
- Поглотитель душ? Безумный бог, которого низвергли его же братья и сестры?
Улыбка Йена съехала набок – проказливый бог был усилием воли отправлен в глубины сознания.
- Ага. Не бойтесь, - добавил он, видя сомнения в водянистых глазах Холвена. – В горах Суаги очень красиво и тихо. Братья знали, что делали, когда насыпали там мой курган. Я пришел помочь.
- И как же вы собираетесь помочь?
- Как-нибудь, - Йен пожал плечами. – Я же бог. Я единственный, кто способен разобраться с камнями Альбеты.
Кажется, на придворного мага это не произвело впечатления. Он снова многозначительно вздернул брови и поднялся.
- Хорошо, я все понял. Я поговорю насчет вас с принцем Кираном и узнаю, готов ли он вас принять.
- С принцем? – удивился Йен. – Не с королем?
- А вы разве не слышали вчерашнюю новость?
Он покачал головой. Вчера Йен почти весь день спал, отдав управление телом соседям.
- Король Коннал умер, - тихо сказал Холвен.
5
Уток вяло ходил между туго натянутыми нитями гобеленной основы. Уставшие пальцы иногда просовывали его не туда, и приходилось возвращаться, а иногда Эйлинор обнаруживала, что он промок от слез. Влажная нить не ляжет правильно, и приходилось менять ее или ждать, когда она высохнет. А затем все начиналось сначала. Желтый, бежевый, снова желтый…
Вытканного короля увенчала золотая корона. Взглянув на него, принцесса не удержалась и снова расплакалась.
Отец, пусть ему и дали прозвище Ученый, обладал сердцем настоящего воина и никогда не прятался от угроз. Он всегда наставлял Кирана, что половина успеха – это решение, принятое вовремя, а чтобы своевременно реагировать, нужно быть в сердце происходящего. Поэтому, говоря о важных людях, которые должны покинуть королевский замок, отец не подразумевал себя. До Сталларда, куда он отправил своих детей, зимой из столицы приходилось добираться несколько часов. Это же слишком долго!
Каждый день Эйлинор молилась и старым богам, и новому, и даже попросила монаха-ти-энца, которого отец держал при себе в качестве советника, пожечь их священных палочек для охранения короля от злых сил. В конце концов, не могло же быть такого, что проклятие самоубийства падет именно на него, когда в городе десятки тысяч жителей?
Но это случилось. Не помогли ни молитвы, ни окуривания дымом, ни магия – ведь Холвен даже не знал, от чего надо защищать своего повелителя! Нынешним утром его нашли в постели, задушенного собственным поясом. Все свидетельствовало о том, что он сделал это сам.
Первый час Эйлинор провела, запершись в комнате, а потом решила, что лучше забыться в работе. Она нарочно прогнала всех служанок, кроме одной, чтобы заняться гобеленом в одиночестве. Но пока это не слишком помогало…
Дверь комнаты хлопнула так, что она вздрогнула. Чтобы понять, кто пришел, оборачиваться не понадобилось. Только Киран все время вламывался в чужие покои, будто с разбега.
Это действительно был он: темноглазый и темноволосый, как и всегда, взъерошенный, с гордой осанкой, которую не сломила даже сегодняшняя новость. Тяжелый плащ, подбитый мехом, накрывал траурный дублет с золотым шитьем и волочился по полу. Высокие кожаные сапоги оставляли за собой мокрые следы. Фелис, служанка, сидевшая в углу комнаты, низко склонилась перед принцем в реверансе. Точно так же поступила и Эйлинор. От сходства с брата с отцом вдруг стало настолько больно, что она обрадовалась возможности опустить взгляд в пол.
- Брось, - раздраженно произнес Киран. – Меня еще не короновали. Уж между собой мы можем обойтись без церемоний.