Отойдя от крыльца, Йен втянул ноздрями свежий морозный воздух и удивился стоявшей вокруг тишине…
«Понатыркали домов, - сообщил Тодд. – А раньше тут такая отличная пекарня была. Такой запах стоял! Я многое помню. Я родился тут, поблизости, у реки».
Йен вздохнул. Тишина уже лет пятнадцать была недоступной роскошью.
«Отведи меня к камням Альбеты. К тем, что блекнут».
Общение с принцем ему не требовалось. Он знал все, что нужно. Гаснут волшебные фонари, умирают люди – что-то вроде этого.
Когда Йен открыл глаза в следующий раз, то обнаружил, что миновал час, а в его руках откуда-то взялся наполовину съеденный крендель.
Тодд питал страсть к сладкому. Он говорил, что если бы не проклятая одышка, то успел бы убежать от молодого Йена, который в припадке бешенства убивал в монастыре все, что двигалось.
Йен этого не помнил. Крендель полетел в придорожную канаву с мусором.
- Эй! – обратился Йен к проходившему мимо мужчине. – Вы не подскажете, где здесь ближайший камень Альбеты?
- Развелось чужаков… – проворчал тот, едва глянув в его сторону. – На площади за углом. Не пропустишь.
Поблагодарив, Йен зашагал дальше. Когда он с увлечением осматривал ровные домики с деревянными вывесками на улице, ведшей к площади, его чуть не сбила выскочившая с боковой улицы карета. Кучер в мохнатой шапке зашипел на нерасторопного прохожего, хлестнул коней и заторопился дальше. Йен даже не обернулся узнать, чей на дверце изображен герб.
Впереди показался камень Альбеты.
Зрелище приковало к себе не только внимание Йена, который видел его впервые. Даже местные жители, проходя сквозь площадь, не удерживались от взглядов на камень. Голубоватый шар в человеческий обхват шириной покоился на высоком постаменте, который зауживался кверху и обнимал подарок богини тонкими каменными лепестками. Столб покрывала искусная резьба из магических символов, а сам шар был как будто сплетен из толстых волокон, которые едва заметно подрагивали и тихо гудели, издавая мягкий свет и слабое тепло. Снег возле постамента растаял, обнажив мостовую, но уже по краям площади поднимались сугробы, хотя и не такие крупные, как на соседних улицах.
Зевак вокруг почти не было. Должно быть, горожане привыкли к тому, что на их площадях горят древние артефакты. Лишь трое мужчин в потертых шерстяных капюшонах стояли у лавки и покачивали головами, время от времени указывая на подарок богини.
До Йена долетали только обрывки фраз: «Вот и этот начал гаснуть. Неспроста это». «Думаешь, это проклятие? Столько лет все хорошо было…» Затем третий буркнул что-то нелестное о старых богах, сплюнул и сделал в сторону постамента знак, отводящий зло.
- От нового бога таких «подарочков» не будет, - громко сказал мужчина. – Это старые боги к людям, как к скоту, относились. Аурмат любит нас и заповедал нам любить друг друга. Кто-нибудь из старых богов такое людям говорил?
Один из собеседников почесал затылок.
- А ты уверен, что они мертвы? Может, спят просто. А то еще как проснутся, как отомстят, что мы изменили вере в них.
Адепт нового бога фыркнул.
- Даже будь они живы, им бы стоило изменить. Хороший бог не покидает свою паству!
Йен стиснул зубы, готовясь сдерживать Кел-Дарина, но бог сидел тихо, как мышь.
Удивившись, маг расслабился и подошел к зачарованному камню. Он предпочел бы приблизиться к постаменту вплотную, но вокруг того цепью стояли стражники с алебардами, которые хмуро косились на иноземца в плаще островитян. Обернувшись, Йен проверил, на месте ли его конвой. Двое магов рассредоточились по площади и дышали на руки, не сводя глаз с «гостя».
Пожалуй, камень Альбеты можно было изучить и с расстояния.
Ни сам маг, ни кто-то из гостей в его голове раньше не сталкивался с подобным колдовством. Кел-Дарин мог бы рассказать многое, однако он, похоже, спал. Поразмышляв, Йен прислонился к стене дома, словно остановился отдохнуть, и снял с пояса крайнюю флягу.
Кто говорит, что белена – яд, тот просто не умеет ее готовить.
Жидкость оставила на языке привкус горечи. Поморщившись, Йен зажмурился и стал ждать. Как только сердце стало биться медленнее, а чувства утихли до равнодушия, он осторожно приоткрыл веки.