Эйлинор это раздражало. Неужели за двести лет не нашлось денег починить замок? Но отец оставил все, как есть. Он считал это хорошим напоминанием о том, что королевство Осверден потеряло почти все, но смогло выстоять. А значит, однажды оно вернет свое забытое величие.
Несмотря на грандиозные планы, отца нельзя было назвать заносчивым. Их род вышел из простых людей, от воина, который в воцарившемся хаосе сумел удержать власть и в итоге занять место законных правителей Освердена. Представители королевской династии погибли в Войне богов все до одного, а предок Эйлинор выжил. Обычный вояка оказался достойнее изнеженных аристократов.
Коннал Второй старался и сам быть похожим на него, и так же воспитать своих детей. Не только Кирана, но и Эйлинор, чьей судьбой было выйти замуж за одного из принцев соседних стран и укрепить отношения между государствами – а может, и поспособствовать их объединению. Поэтому она и участвовала в большинстве королевских совещаний, включая тайные. Будущая королева должна научиться править до того, как станет королевой, или пробудет ей недолго.
Это уже произошло с отцовским дядей. Коннал хорошо помнил, как отрубленную голову его родственника показывали на пике веселящейся солдатне, и не хотел такой же судьбы своим наследникам.
Киран с возложенными на него надеждами справлялся. По крайней мере, по мнению Эйлинор – отец всегда был всем недоволен и распекал сына при любом удобном случае. Насчет себя она сомневалась. Ей больше нравилось заниматься чем-нибудь тихим. Женственным, если точнее. И совершенно не хотелось погружаться в дело о жутких самоубийствах, свидетелем одному из которых она стала и о которых как раз собирался докладывать маг Холвен.
Она вообще была совсем непохожа на отца, думала Эйлинор, украдкой рассматривая его широкоплечую фигуру, прямой нос и волосы оттенка зрелого каштана. Отец женился на девушке из северных графств, чтобы не допустить восстания. Эйлинор пошла в нее. Мама была как золотая нить – тонкая, белокожая, светлоглазая. Во всяком случае, такой ее изображали портреты. Эйлинор плохо ее помнила. Королева умерла при родах, давая жизнь третьему ребенку, но и тот долго не прожил, скончавшись на второй год.
Отец говорил, что она тоже больше беспокоилась о своей внешности, чем о королевстве.
Эйлинор поправила выбившийся из сложной прически локон.
- Жаль, здесь нет Кирана, - вздохнула она.
К ее удивлению, вместо того чтобы согласиться, отец как-то странно крякнул.
- Не уверен в этом.
- Почему же?
Он с грустью посмотрел на нее.
- Тебя совсем не интересуют государственные дела, моя птичка. А ведь у тебя достаточно острый ум и ты умеешь слушать.
- О, у Кирана тоже все это есть и в достатке!
- Я тоже так думал, - проворчал король. – Пока ему не исполнилось двадцать и он не решил, что раз я начал самостоятельно править в этом возрасте, то ему тоже необязательно прислушиваться к чьему-то мнению.
Эйлинор сдержанно улыбнулась.
- Вы с ним опять поругались? Отец, вы же всегда хотели, чтобы Киран учился думать сам. Он всего лишь следует вашим же наставлениям.
Он махнул рукой и поморщился, не желая продолжать разговор. Она и не настаивала. Король с сыном часто расходились во взглядах – а чего еще ждать от двух своевольных мужчин? Это и было одной из причин, почему Эйлинор старалась не влезать между ними, занимаясь исключительно женскими делами.
Ее-то мнение вообще было третьим, не сходясь с первыми двумя даже в деталях.
Она раздумывала над гобеленом, когда появился маг – щуплый седой мужчина со впалыми щеками. Если бы не богатый наряд, привычный для волшебников пояс со множеством мешочков и темно-синяя мантия, которую носили придворные маги, его было бы легко перепутать с писарем. С благонравным обликом не вязались несколько шрамов на лице и отсутствующие фаланги пальцев на левой руке. Приметную рану Холвен получил, защищая Коннала от убийцы-мага, который покушался на жизнь монарха, а вместо этого лишился собственной.