- Никого не забыли?
- Премию получат гораздо больше человек, это - лишь список приглашенных в Кремль.
- Расширьте его хотя бы до трехсот человек, добавьте побольше простых людей - инженеров, рабочих, может кого-то из ветеранов тоже. В общем, расширьте. Начальники и так без бонусов не останутся, а вот для работяг награда в Кремле, думаю, дорогого стоит.
Александр сделал пометку в ЛИСТе. Президент смотрел в окно и молчал, думая о своем. Машина бесшумно мчалась по американскому асфальту, приближаясь к аэропорту.
Реабилитация
Раздался глухой удар. Вдруг стало как-то невозможно тихо. Все одновременно закричали от радости. Все трое марсонавтов стали обниматься. Иширо кричал:
- Мы дома! Мы сели! Банзай!!!
Так пролетело несколько минут. Когда первая эйфория прошла, всем мучительно захотелось взглянуть на настоящий солнечный свет и подышать привычным воздухом. Но нужно было выждать, вокруг корабля сейчас стояло жуткое пекло. Когда датчики за бортом показали, что температура нормализовалась, Том нажал кнопку открытия люка, и экипаж двинулся к выходу. Казалось, люк «отползал» медленнее чем обычно. Наконец, он полностью открылся, и все трое на секунду зажмурились. Заходящее солнце пронзительно светило мужчинам прямо в глаза. Иван прищурился, затем понемногу начал присматриваться. К «Эвересту» подъезжали машины пожарных и спасателей, несколько человек в спецодежде торопливо бежали к марсонавтам.
- Привет, парни, - сказал здоровяк в защитном костюме, широко улыбаясь, - с возвращением! Сейчас мы замерим радиацию, и поедете в клинику.
Он начал махать счетчиком Гейгера, еще несколько спасателей спросили, как самочувствие, и направились со своими дозиметрами внутрь корабля.
Иширо, глядя на них, сказал:
- Радиация в норме, образцы проб в отсеках.
Герои спустились на землю и попали в окружение медиков. Врачи усадили всех троих в машины и провели беглый осмотр. Уже в автомобиле по дороге в больницу Иван почувствовал себя хуже, Иширо тоже был какой-то бледный, даже Том сидел, опустив голову. Доктор замерил у парней давление и покачал головой:
- Очень низкое... сейчас сделаю вам инъекцию - станет полегче, а там уже в клинике будете под присмотром.
После укола голова стала шуметь меньше, но началась тошнота. Иван помнил только, что машина остановилась, открылась дверь, и тут он потерял сознание. Очнулся Воробьев примерно через 20 минут, уже лежа в отдельной палате на мягкой кровати. Он огляделся, комната была не хуже номера-люкс в отеле.
Через пару минут вошла красивая молодая латиноамериканка, в белом халате, на котором не были застегнуты верхние пуговицы, что чрезвычайно привлекало внимание к ее выдающейся груди.
- Очнулись, как самочувствие? - спросила она с улыбкой.
- С вашим приходом уже лучше, - неуклюже заигрывая, ответил Иван.
- Отлично, сейчас зайдет врач, он как раз осматривает капитана.
- А Вы не врач?
- Нет, я - медсестра, меня зовут Лина. А вас, кажется, Иван?
Она сделал ударение на первую букву, что очень рассмешило Воробьева. Иван не думал, что его имя может так забавно. Тут мужчина понял, что уже год не видел женщину. И вот - на тебе, такая провокация в виде этой смуглянки Лины.
Девушка подмигнула русскому и сказала:
- Я зайду позже, отдыхайте.
Медсестра вышла, и вскоре в палате появился доктор. Это был пожилой мужчина с бородкой и большой лысиной. Он оглядел космонавта своими добрыми смеющимися глазами и, улыбаясь, сказал по-русски:
- Так, так, вижу, Вы лучше всех перенесли приземление. Даже гордость берет за соотечественника. Ваш капитан едва может голову оторвать от подушки, а японец... этому бедолаге вообще не позавидуешь... зеленый как от морской болезни...
- Это опасно? С нами что-то не так? - насторожился Воробьев.
Доктор подмигнул ему и присел на край кровати:
- Скоро должно пройти, за вами круглосуточное наблюдение, пока не обследуем с ног до головы, отсюда не выпустим. Сегодня сдадите несколько общих анализов, отдохнете, а завтра уже начнем...
Это «начнем» немного смутило Ивана, но он не подал виду и лишь кивнул головой:
- А Вы русский?
- Я из одесских евреев, моя фамилия Кассель, Борис Кассель. Когда-то во времена своей молодости, я иммигрировал сначала в Канаду, а потом поселился в США.
- Ясно, - лаконично прокомментировал космонавт.