То он коротко спрашивал, понравился ли обед, словно бы вспоминая про обязанности гостеприимного хозяина, а через десять минут интересовался, как они нашли координаты острова, чтобы приземлиться.
Выслушивал ответ, хмурился, кивал и тут же перескакивал на другую тему.
– Да, шаттл ваш был настроен на этот остров, конечно же… Значит, это с Третьей станции шаттл, вы говорите? – уточнял он, быстрыми и резкими движениями перемывая посуду.
– Да, это шаттл Третьей станции, где мы были. Третья станция теперь принадлежит людям, – поясняла Эмма.
Шереметьев ставил тарелки в шкаф, задумчиво скреб тщательно выбритый подбородок – этим движением он сильно напоминал сына, – потом смотрел на Эмму так, будто видел ее в первый раз, и снова интересовался, действительно ли ей всего пятнадцать лет.
Ник лишь молча поднимал брови, и в его глазах явно читалось понимание. Мол, что взять с этого отшельника?
Наконец ловкий Даниэль не выдержал:
– Пошли уже, покажешь Первую станцию. Здесь полно оружия и сохранилось одно отделение цеха. На Первой станции люди надеялись выпускать крейсеры и прочее вооружение. Но после атаки синтетиков сохранилась лишь маленькая часть одного цеха. Вот на ней Шереметьев и работает.
– Ловок ты болтать, – хмуро глянул на Даниэля Шереметьев. – Все так и есть. Что ж, пойдем, посмотрите.
Эмме на миг показалось, что Шереметьев даже немного обрадовался тому, что мальчик-робот направил их общение в нужное русло. Как будто ему самому общаться с незваными гостями было невероятно сложно.
И вот они шагают по длинному, светлому коридору, стены которого точно так же обшиты деревом, а пол поблескивает современным ультрапластиком. Везде сияет свет, мягкий и приглушенный, везде чисто, и раздвижные двери срабатывают сразу и без шума.
Кругом датчики движения, это они вовремя зажигают свет на поворотах и вовремя открывают двери.
– Жилые отсеки в противоположной стороне, там, – нарушил тишину Шереметьев и махнул рукой куда-то назад.
Даниэль, вздохнув, быстро пояснил:
– Это комнаты, где можно спать. Мы решили на всякий случай сделать три спальни, но они пустые. Шереметьев отдыхает прямо в цеху, там у него есть диванчик. Но вы можете выбрать себе удобную комнату.
– Что значит – себе? – хмуро переспросил Шереметьев. – Девочка еще совсем ребенок. Они не могут быть женаты и, следовательно, не могут спать в одной каюте.
– Мы не муж и жена, – тут же сказал Ник. – Мы не спим вместе.
Он слегка улыбнулся, но больше ничего не добавил.
– Конечно, не спите. Эйми еще совсем ребенок.
Эмма не стала возражать. Это не имело сейчас никакого значения. Сейчас была важна только точка связи на Первой станции.
Наконец добрались до двойных широких дверей, которые раньше, судя по их форме, стояли на каком-нибудь крейсере. Шестигранные, раздвижные, они тут же расползлись в стороны, пропуская людей.
– Как вы восстанавливали эту станцию? – не удержалась Эмма, рассматривая безупречно срабатывающий механизм дверей. – Здесь работает интересное программное обеспечение. Дан подключен к нему?
– Конечно, – тут же ответил Даниэль. – Мы разрабатывали эти программы вместе. Мы сделали так, что Первая станция не обладает искусственным интеллектом, тут есть лишь цепочка программ, обеспечивающих слаженную работу. И в случае атаки цепочка сама по себе распадается, и все подчиняется ручному управлению. Это чтобы нас не захватили.
– Атаки бывают? – спросил Ник.
– Бывали. Пару раз, – ответил ему Шереметьев. – Мы отбивали и уничтожали атакующих. Для этого у нас имеются собственные мощности. Я кое-что здесь перестроил. Вам должно быть интересно.
Все четверо оказались в просторном круглом помещении, где не было, разумеется, окон, зато все стены по кругу занимали тонкие плоские мониторы, похожие на многочисленные глаза. Круглый стол посреди комнаты служил для них пультом управления.
– Я не создаю этих новомодных голограмм, знаете ли, – тут же оживился Шереметьев. – Работаю по старинке. Для каждой программы свой монитор, мне так удобнее. Даниэль, конечно, помогает, у него это виртуозно выходит. Но я и без него отлично справлялся. Таким образом я могу следить и за синтетиками, и за уцелевшими орбитальными станциями. Я практически нашел позывные всех станций и определил их местонахождение.
– Нам надо связаться со своими, – подсказал ему Ник.
– Свяжемся. Вы уверены, что там люди, а не синтетики? – Шереметьев взглянул на Ника с таким выражением, будто тот был маленьким мальчишкой, у которого в голове множество глупых идей.