Но — традиция.
В прошлом году, на двенадцатый стандартный день рождения, Вик нарисовал Миру на поздравительном плакате, это поразило весь класс. Миру, наверное, тоже. Сергей не спрашивал. Его бы поразило. Инфомир, в котором он загодя утонул в поисках достойного ответа, сообщил, что в древности на день рождения дарили подарки. Мужчинам — почему-то носки и бритвы, женщинам — духи и цветы. В отношении духов выяснилось, что это настоянный на алкоголе состав феромонов, чтобы привлечь самца для спаривания. Какая безбрежная и наивная глупость! Мужчины дарили женщинам средство, которым те их потом привлекали?
В отношении цветов подводных камней не нашлось. Когда-то ими передавали сообщения, но те времена давно прошли, язык цветов исчез, и красивое растение с изящной цветной верхушкой стало символом дара, передающего желание стать чуточку ближе. Идеальный вариант.
Собрав всю силу долго тренированного духа, Сергей попросил папу привезти с другой планеты цветок. Любой, хоть самый хиленький. Только живой. Высказавшись, захотелось провалиться сквозь землю, щеки горели, и чувствовалось, что окраской они напоминают сигнал запрета. Вразумительного объяснения, зачем школьнику редкая вещь, не было. Свалить не изучение биологии не получится, дневник с заданиями висел в свободном доступе, и если особыми, передававшимися по секрету, способами внести туда лишнее хоть на минуту, потом хлопот не оберешься. Испробовано. Рано или поздно уловка вылезала на свет, и хитреца наказывали.
По делам природоохраны папа часто бывал в дальних командировках. Как ни странно, он проявил завидное благоразумие: ничего не сказал, а просьбу исполнил со всей ответственностью и, что самое важное, маме не сказал об этом ни слова. Наверное. Сергей был счастлив: появился подарок, грозивший затмить потуги Вика, и мама молчит.
Их мужской секрет папа доставил и пронес к нему в комнату тайно. Пришлось ждать момента, когда мама уйдет, и лишь тогда пластиковая обертка полетела в сторону, и дыхание остановилось: глазам открылось нечто иное, чуждое и бесконечно красивое. Такое, как Мира. Хотелось сказать «даже лучше», но это было неправдой.
Цветок оказался длинным, с несколькими зелеными листами и красной головкой. Сергей поднял взгляд:
— Гладироза?
— Нет. А также не розовый фиалк и не подделка. Это настоящая роза. — Стоявший в дверях папа глядел серьезно, шуткой не пахло. — Из садов Парковой Зоны. Ничего подходящего на Альфа-Ристе не нашлось, и я заказал розу.
Вновь перехватило дух: во сколько же обошлось такое чудо?
— Наверное, очень дорого?
— Забудь. Главное, не сломай и, пока не понадобится, держи ее в воде. Не всю, только черенок. Она ведь живая, она пить хочет.
Освобожденная из оберток драгоценность перекочевала в руки Сергея… и он едва не выронил ее:
— Колючая!
— Это символично. — Папа улыбнулся, наблюдая, как он трет ладони и пытается перехватить опасную вещь двумя пальцами. — Показывает, что путь к красоте и счастью лежит через тернии.
Сергей остался наедине с цветком и мечтами.
Как оказалось, готовился он не зря: на день рождения Мира пригласила домой несколько одноклассников — вживую поболтать, поиграть во что-нибудь, подурачиться. Пригласила, само собой, и Сергея.
День настал. Поселок, куда нужно было добраться, располагался по соседству, но подледный ход в него отсутствовал. Пришлось вызывать роботакс. Запакованная роза отправилась под длинную полу тулупа, папа проводил наверх, и через минуту прыгавшая фигурка в таком же тулупе, напоминавшая восьмерку на ножках, уже встречала его на входе.
Лица под маской не видно, глаза скрыты за стеклянными вставками, но не узнать Миру — все равно, что не узнать маму. Каждое движение, каждые нетерпеливое подпрыгивание и наклон капюшона говорили о том, кто внутри тулупа — на планете так ласково называли одежду, которой больше подходило имя скафандра. Тулуп — одна из причин, по которой калимагаданцы не вымерли. Расцветка у тулупа всегда веселенькая, любимых молодежью цветов, живой природой категорически игнорируемых. Так проще найти потерявшегося. В условиях гравивсплесков и магнитных аномалий связь нередко хандрила, полупроводники выбирали, в какую сторону из своих «полу» податься, искусственные мозги принимали желаемое за действительное или вовсе бастовали, отказываясь работать при запредельно низких температурах. Люди, вышедшие наверх, не всегда доходили туда, куда собирались. Для таких случаев существовала планетарная система помощи. Большей частью она помогала лишь в поиске, а главная роль в выживании доставалась связке человек-тулуп.