- А ты его куда дел-то, милок? - осторожно спросил старик.
- А? - вынырнув из прострации охранник. - А я его это. Я его в приямок сбросил. Решетку поднял и туда его на бетон бросил. А решетку потом закрыл. Мы же сегодня троих из ружья положили. На смерть! Дед, что же будет?
- А давайте, я вам ранки обработаю. Мы же не закончили, - опять вмешалась девка со своей инфекцией.
Со стороны лифтового холла раздался резкий звук. Лернер громко пустил ветры. Старик вздрогнул от неожиданности. На самой верхней ступеньки коротенькой лестницы маячил композитор, лохматый и страшный, как бабайка. Похоже, что девка уже успела привести его в чувства, или он сам очухался.
- Ага. Надо обработать, - бесцветным голосом отозвался охранник.
Это окончательно вывело ситуацию из кратковременного ступора. Девушка легкой пружинкой подскочила к охраннику и склонилась над ним. Она сноровисто закатала рукава куртки и рубашки на обеих руках и продолжила осмотр. Она ловко ощупала руки Владислава.
- У вас на правой руке пястные кости сломаны и мизинец вывихнут. Это как минимум. Вправить нужно и кости на место поставить.
- Делай, что знаешь, - совершенно безразлично сказал охранник.
Старик не видел, что там происходит. Охранник сначала весь вскинулся и зашипел от боли, а через некоторое время заорал благим матом.
- Ничего, ничего, сейчас только повязочки наложим и все. Вам обязательно в травму сегодня обратиться надо. И еще рентген нужно сделать. Вдруг еще повреждения есть.
Охранник зарычал.
- А у вас еще бинты есть? - спросила девка у старика.
- Нет. Это все.
- Хорошо, что у вас хлоргексидин оказался и перекись есть, - сказала она старику.
- А на рассечение швы накладывать придется, края стягивать, травмпункта вам не миновать, - обратилась она уже к охраннику.
- Угу, - отозвался Владислав.
Композитор голосом умирающего лебедя запричитал, уперевшись головой в белую бетонную стену:
- У меня же тонкая душевная организация. Я даже ужасы не смотрю и криминальные новости пропускаю. А тут такое творится!
- Заткнись, тонкая организация. Живой остался - радуйся, значить. У меня сейчас бойца насмерть загрызли, а ты тут о пальцах ноешь, - рявкнул на композитора Владик.
- Не ругайтесь на него. У него тоже ранение, связки и суставы повреждены к тому же. А вы, дяденька, домой идите умыться и переодеться, а потом тоже в травмпункт, - осадила обоих мужиков девица.
- Ты, наверное, врач, красавишна? - спросил у нее охранник.
- Нет, я медсестра из детской поликлиники. Сегодня по плану грудничков на своем участке обходила.
- А где ж ты, милая, того младенца-то подцепила? - участливо спросил у нее старик, намекая на того самого наркомана.
- Он прямо перед домом стоял. Голова в крови, одежда в крови. Я просто подошла спросить, думала, ему помощь нужна, а он меня хватать стал. Я как увидела его глаза, так и пустилась бежать. Ужас такой жуткий. Сумку в него бросила и побежала. А с другой стороны такой же идет. Я вот к вам и стала стучать.
- Да, глаза, - встрепенулся охранник. - Я такого ужаса в жизни не видел. В глаза смотрел человеку, которому голову отрезали, а такого не видел. Не было у меня такого в жизни.
- Убирать их надо, а то скоро дети из школы пойдут. Напугаются или еще что похуже случится, - забеспокоился старик.
Милиция все не ехала. Но появился микроавтобус охранной фирмы. Приехал зам директора и какой-то человек в военной форме без знаков различия, с ними было два вооруженных охранника.
Трупы на газоне накрыли черной пленкой и огородили участок импровизированным заборчиком из строительных поддонов. В помощи охранникам председатель ТСЖ прислала двух дворников и недовольного электрика.
Скрученных хулиганов закрыли в техническом подполье. Там клетка из арматуры была типа обезьянника, в ней раньше строители свой хлам хранили, а теперь как камеру решили использовать. Непробиваемого наркомана оставили там же в приямке. Вроде как он сам решетку поднял и спрыгнул туда. А загрызенный охранник к счастью живым оказался, только умом повредился, на всех кидаться стал. Его связали и вместе с Владиком отправили на микроавтобусе в больницу.
Появившийся охранник с замом и незнакомым полувоенным остались дожидаться милицию. Председатель ТСЖ крутилась вокруг них, кудахча, как квочка на яйцах.
Медсестра повела трясущегося как желе композитора в его квартиру.
Только сейчас старик понял, что фифа исчезла.
Жила она на самом верхнем этаже в двухэтажной квартире с большими лоджиями, зимним садиком и террасой на крыше. Во всех четырех домах-близнецах была только одна такая квартира. Сами хоромы принадлежали странному лысоватому мужику за сорок с совершенно безликим лицом. Утром он уезжал около десяти часов в сопровождении водителя и двух охранников, а вечером около десяти возвращался с той же обслугой. Старик был уверен, что если увидит его без охранников и в обычном тренировочном костюме или свитере, то ни за что не узнает. О нем было известно только то, что фамилия его Петров. Кем ему доводилась фифа, старик не знал.