Для начала нам нужно спрятать в надежном месте останки Риты и Джерри. Мы бы похоронили их где-нибудь в лесу, с соответствующими почестями, однако на это нет времени. По крайней мере сегодня.
Как только мы выгрузим тела, поедем ко мне за близнецами — может, они тоже изъявят желание пойти с нами. Если нет, я возражать не буду, но, как мне видится, выбор они должны сделать сами.
А затем нам останется заехать только в одно место.
Глава 57
— Конфеты или жизнь!
Согласен, мы припозднились на пару месяцев, но настроение — вот что важно.
Открывший дверь молодчик из «Сигма Хи» с бутылкой пива в руках оторопело смотрит на нас, пытаясь сообразить, в чем прикол.
— Вы кто?
— Мы — друзья Ника, — говорю я, хватаю его за рубашку, прижимаю к двери и впиваюсь зубами в горло. Затем он падает на пол — тело бьется в судорогах, бутылка все еще зажата в руке. Вокруг растекается кровь.
Двое его однокашников в фойе кричат и роняют бутылки, затем припускают вверх по лестнице. Зак и Люк бросаются вслед как две борзые, а за ними и мы врываемся внутрь и запираем дверь на ключ.
Зимний семестр начнется только во вторник, сейчас почти два часа ночи, а посему мы не ожидали, что здесь полно народу. Сверху доносятся звуки попойки и музыка, так что у нас, по-видимому, забот будет предостаточно. И хорошо.
Хелен и Карл берут на себя нижний этаж, а я отправляюсь за близнецами наверх в спальни. Том с Наоми остаются у двери, чтобы никто не убежал. Разбираться некогда, и кое-кому из невинных людей придется расплатиться жизнью за то, что сделали сегодня те трое, но с нас хватит.
Наверху уже слышны удивленные возгласы и крики ужаса, сопровождаемые звуками всеобщего хаоса и истерии: значит, Зак и Люк делают свое дело.
Обязательно нужно повысить им жалованье.
В середине первого пролета я натыкаюсь на мальчишку в одних трусах, с еще не отпустившим стояком.
— Бежим! — кричит он, пытаясь проскочить мимо. — Наверху такое творится…
Тут он замечает мое покрытое волдырями лицо, стекающую по подбородку и забрызгавшую одежду кровь.
Он разворачивается, чтобы задать деру, но Зак сбивает его с ног — так лихо, что я почти завидую. Сколько же в нем злости! Я даю Заку возможность закончить и продолжаю путь на второй этаж.
Первые две комнаты пусты, зато в третьей я обнаруживаю голого парня с волосатой задницей, который пытается выбраться через окно. Одна нога уже снаружи, но вторую он не успевает убрать с подоконника: я цапаю его зубами за ляжку, прокусываю бедренную артерию и резким рывком втаскиваю обратно в комнату.
Сперва я не узнаю его, потом замечаю на полу военную форму. По какой-то неведомой причине вязаная шапка до сих пор у парня на голове.
— Нет! — вопит он. — Нет! Нет!
Он изо всех сил пытается достать хоть что-нибудь, чем можно драться, затем начинает молотить меня кулаками. Хватаю его за яйца и сдавливаю, чтобы он перестал дергаться, потом кусаю за руку и жую, рву куски мяса и выплевываю, пока не добираюсь до кости. Мама учила меня не переводить еду понапрасну, но сейчас у меня аппетита нет.
С того времени, как я прокусил его ногу и принялся за руку, он потерял уже много крови, однако все еще дышит. Пока.
Я наклоняюсь над ним и заглядываю в глаза. Его собственная кровь капает с моих губ ему в рот. Не знаю, узнает ли он меня. Не знаю, понимает ли он вообще что-нибудь. Я лишь хочу, чтобы мое лицо стало последним, что он увидит перед смертью.
— Это за Джерри, — говорю я и впиваюсь зубами ему в горло.
Я уже собираюсь уйти, когда слышу приглушенные рыдания. Открыв дверь в чулан, я вижу дрожащую голую девчонку, свернувшуюся клубком на куче грязного белья. Она смотрит на меня полными слез глазами.
Я тоже не отрываю от нее взгляд, от бледного лица и темных волос, и на мгновение мне кажется, что она — Рита. Но мгновение проходит.
— Привет, — произносит она.
Наверно, в шоке. Или видела меня в «Ежедневном шоу».
Представляю, как выгляжу сейчас, весь в крови ее парня. А может, это был секс на одну ночь? Не важно. Зря она сюда пришла.
Я стягиваю с кровати одеяло и накрываю ее, затем, прижав к губам палец, захлопываю дверь в чулан.
В коридоре стоит Люк, у его ног — еще один юнец из братства, мертвый и истекающий кровью. Зак загоняет в одну из комнат орущую брюнетку; к тому времени, как я заканчиваю проверять две оставшиеся спальни, она замолкает.
Снизу доносятся визг и крики. Кричат не только в агонии или от ужаса. Некоторые из членов братства отбиваются, подбадривают друг друга, пытаясь собрать в кулак остатки мужества. Но сильнее всего слышны хриплые возгласы Наоми — она призывает Тома «порвать эту суку в клочья» и подначивает всех и каждого словами: «Ну же, давай, покойничек! Неси сюда свою хлипкую задницу!»