Про руду и новых поселенцев
Большая часть времени, оставшегося до возвращения Могуты из похода за рудой, прошла в повседневных хлопотах по хозяйству днём и работой по ночам над перспективными планами. Я пытался определить и выстроить хоть какой-то порядок действий и избежать бессмысленных метаний. Как мне всё было просто и понятно в первые дни попаданства, и как всё стало запутанно и неоднозначно сейчас.
Путята сам справлялся с изготовлением очередной печки, изредка привлекая меня в качестве помощника, Житко с оставшимися мужиками готовили фундамент нового дома, два Славика пилили доски, пацаны ловили рыбу, бабы заготавливали дары осени: грибы и шиповник, а я занимался царской работой — колол дрова. Хотя и стояла только вторая половина сентября, но печи исправно их пожирали, правда, в первую очередь на отопление шёл хворост и отходы, возникающие при заготовке леса, а основная масса складывалась в дровяник в ожидании зимы.
За этой неторопливой работой в голове постепенно выстраивалась цепочка действий, которые, как мне казалось, надо было выполнить в первую очередь. На данный момент главным я считал военное дело и обучение людей, в первую очередь детей. Они должны были через пять-семь лет сами управлять теми производствами, которые будут созданы за это время. Причём, это должно было быть не кустарное производство, а если не фабричное, то хотя бы максимально приближенное к мануфактурному.
В первую очередь нужна будет сталь. И хотя в свое время развитие металлургии пошло по пути получения чугуна с последующим восстановлением стали, мне сейчас этот путь был просто недоступен. У меня не было такого количества сырья, чтобы строить домны, и людей для их обслуживания. Я мог делать только сыродутные горны. И хоть они мелкие и дают небольшое количество железа, но их должно быть… много.
А из полученного железа надо будет сделать сталь, вариантов её применения более, чем достаточно. Но это будет вторично. Самое главное — подготовить и научить людей, а также начать подготовку армии.
Вот примерно в таком порядке начали выстраиваться у меня мысли. С армией всё понятно, а вот для обучения нужны свет, бумага и чернила. Мне как-то плохо представлялся процесс освоения наук в темноте и на пальцах. Уложив в дровяник последнее полено, с чувством уважения к самому себе оценил фронт выполненных работ — кончились брёвна, опять пилить лес надо, и пошёл к Путяте. Он как раз заканчивал печку в винокурне.
— Мастер, ты говорил с Житко по печкам в новом доме?
— Говорил, Вик. Он сказал, что как сделает пол в доме, можно будет делать печки, фун фун фунмен в нужных местах он сделает.
— Фундамент, Путята, фун-да-мент!
— Ну да, конечно.
— Это хорошо, что ты уже освободился. А то без тебя, как без рук. Говорил я тебе ещё в самый первый день, что лепить много придётся, а ты радовался. Вот и радуйся теперь.
— А я и радуюсь. Ты знаешь, как-то так получается, что работаешь без продыху, а усталости и нет. Усталость, конечно есть, но легко как-то работается, в радость. Да и Радмила моя буквально летает, почти как молодая, ребятишки довольные, где им ещё столько позволят рыбу ловить и по лесам гулять. Вот мы и радуемся.
— Ну ладно, ты уж не обижайся, что я так тебя подколол.
— Да не колол ты меня, что это ты?
— Хорошо, не колол. Раз у тебя время появилось, ты мои чашки и бочонки когда делать будешь?
— А вот сейчас и пойду. Тебе ведь всё ещё и обжигать надо будет?
— Конечно.
— Ну, значит — тут он позагибал свои пальцы, что-то пошептал и решил, — через пять дён будет готово.
— Сможешь сделать быстрей, сделай быстрей.
— Я-то сделаю, да вот сушить-то не я буду.
— Всё понимаю, но торопить буду.
— Ок киморок!
А это уже похоже на творческое переосмысление наследия из будущего. Ну да ладно, мне-то что, нравится человеку такая присказка, пусть радуется. Следующим по плану был осмотр строительства нового дома. Житко со своими помощниками заканчивал ставить бревна фундамента. По его словам, через пять дней можно будет начинать класть печки. Рассказывая мне о сроках и порядке строительства, он выглядел довольным, как кот, сожравший горшок сметаны и избегнувший за это наказания. Это было настолько непривычно, что я спросил:
— Житко, ты чего такой довольный?
— Не поверишь, Вик, но после того, как пожил немного в таком доме, понял, как это хорошо. И Чернава моя довольна, и работается хорошо. А теперь подумал, что когда этот, новый дом построим, совсем жизнь хорошая начнётся. Ты же обещал каждому дом построить.
— Обещал, сам и будешь строить. Только, конечно, не такой большой.
— Вот я и радуюсь, что мне для себя такой дом надо будет строить. Уж я его построю!
— Радуйся, да не очень. Успеть бы этот до снега сделать, а твой уже после зимы надо будет строить. Хотя, если успеешь, то фундамент можешь и в этом году поставить. Так что можешь думать, какой дом у тебя будет.
— А я уже радуюсь.
— Ты радоваться-то радуйся, но строить не забывай.
— Чем скорее построю, тем скорее свой начну. Так что тянуть не буду.
Оставшееся до темноты время я занимался лесоповалом и транспортировкой брёвен, при этом настраиваясь на завтрашнюю дорогу за рудокопами. Со мной напросился Вышеслав. Как я понял, опять хочет меня разговорить. Ну что же, назвался груздем, пищи но беги.
В дорогу мы отправились в десять по моим командирским. По Суре двигаться было вполне спокойно, но вот при выходе на Волгу стало уже неуютно. Поднялся низовой ветер, и лодку начало довольно сильно раскачивать и бить встречной волной. По мере отхода от берега его сила нарастала, а на середине волна стала очень даже ощутимой. Размер лодки оказался удачным, я просто его угадал, и она вполне успешно справлялась с разбушевавшейся водой.
На ПВХашке я бы не рискнул идти через Волгу при таких ветре и волне, а на Вирии так почти и не волновался. Было, конечно, какое-то сосущее чувство пустоты в животе, но это скорее из-за непривычки к таким ситуациям. Так что Волгу мы переплыли, а на той стороне стало уже поспокойней. Место, где хотели забирать походников, нашел сразу, но там никого не было, хотя спрятанная лодка стояла на своём месте. Значит, не подошли ещё.
Ждать нам пришлось до следующего дня, всё теплилась надежда, что вот-вот подойдут. И только около обеда следующего дня подошли Могута и остальные мужики. Все оказались тяжело груженные, значит, не зря сходили.
Вышли мы на место точно, совсем не плутали. Там всё осталось по-прежнему, кучи, что мы сложили, были нетронутые. Мы складывали эти кучи совсем небольшими, чтобы успели быстро просохнуть. Так и получилось. Затем подготовили инструмент, сделали колоды, толкушки из брёвен и мелкие решета из прутьев.
Сначала просохшую руду обожгли на костре. Делали это просто, понемногу добавляли её в горящие костры и поддерживали огонь. Когда немного набиралось обожжённой руды, её толкли в ступе и потом просеивали через решета и промывали водой. Вот то, что осталось, принесли, из этого и будем плавить железо. Место попалось хорошее, руды много получилось. Так что на следующий год надо будет поискать рядом ещё места, там тоже должно быть железо.
— Вы все молодцы, мужики. Сами-то понимаете, что сделали? Теперь у нас будет оружие. То, что было, это так. А сейчас мы можем наделать стрел, чтобы каждому можно было выстрелить не по одному разу, и копья. Так что поплыли скорей. Могута, сталь будем плавить. Ты готов?
— Как пионер.
И этот научился. За ночь ветер стих, только лёгкий ветерок наводил на воду несильную рябь. Все загрузились в лодку и отправились домой. По пути, проплывая мимо поселения марийцев, Азамат обратил моё внимание на людей, размахивающих на берегу руками и что-то кричащих. Пришлось немного изменить курс и подойти поближе. На берегу были старейшины и с ними несколько человек. Меня встретил Шумат, по перенятому от нас обычаю он обменялся рукопожатием и спросил:
— Домой плывёте?
— Домой, Шумат. Руду получили, теперь будем железо делать.