Лидии было очень интересно узнавать такие подробности о жизни Андрея. Когда она читала о его любви, она вдруг представила, что это она на романтическом свидании с ним, на месте этой дамы, к которой инстинктивно почувствовала неприязнь. Все происходит на берегу, мерно шумят волны, лунная дорожка сверкает на поверхности воды, он берет ее на руки и начинает целовать… Кровь прилила к ее щекам и дыхание участилось. Ах, какое это было блаженство, чувствовать его руки и губы на своем теле. Лидия задумалась, что бы она могла сделать, чтобы выразить свою любовь, как он писал о «той», и в недоумении замерла. Она не знала этого. Она сообразила, что даже всю сцену она представила точно такой, какая произошла с ней в Монте-Карло. Ничего больше она не знала об этом. Она покраснела оттого, что дала так разыграться воображению и что именно с Андреем в мыслях вела себя так несдержанно. Но мне ведь хочется, чтобы это было с Андреем — призналась вдруг она сама себе и покраснела еще больше.
В театре Лидия продолжала работать до изнеможения. Занята она теперь была почти во всех спектаклях и танцевала ответственные партии. Фокин часто просил ее помочь в его экспериментах. Бывало, что они с Мишелем часами танцевали его фантазии, которые иногда становились чудными фрагментами новых балетов, а порой так и оставались мимолетными фантазиями. Фокин очень любил работать с Лидией и говорил, что теперь, когда Анна Павлова перебралась окончательно за границу, только Лидия может заменить ее в лирических ролях, требующих кроме блестящей техники, всю душу и талант. Лидия тайком пробовала танцевать Лебедя и однажды решилась показать Фокину, что у нее получилось. Посмотрев, Фокин долго молчал, а потом сказал очень резко: