Перед самым ее отъездом Гурский пришел к ней проститься, так как в день ее отъезда должен был сопровождать Великого Князя на дипломатический прием. Он долго молча смотрел на Лидию, пока она разбирала целый ворох тюльпанов и гиацинтов и расставляла их в вазы. Комната сразу наполнилась нежным запахом цветов. Расставание было грустным.
— Лидия, вы мне ничего не скажете на прощание, чтобы эти четыре месяца не показались мне четырьмя годами? — спросил Гурский, целуя ее руку.
— Вы обещали не торопить меня, Сергей, но чтобы ожидание показалось вам не таким долгим, вы можете поцеловать меня.
Лидия доверчиво протянула ему руки, он наклонился к ней, так, что она увидела близко его глаза, и дотронулся губами до ее губ, а потом крепко поцеловал. Лидия изумилась тому спокойствию, которое сохранила при этом. Гурский же сиял от счастья и целовал ее руки со страстью, которую не допустил перед этим.
— Лидия, — шептал он, — я люблю вас, сделайте меня счастливым и решитесь сказать «да». Вы не пожалеете, я буду боготворить вас всю мою жизнь.
— Прощайте, Сергей. Я обещаю, что буду думать о вашем предложении со всей серьезностью. — Лидия провела рукой по волосам его склоненной головы и испытала наконец теплую волну нежности к этому человеку, которого, возможно, выберет в мужья. Она наклонилась и поцеловала его в лоб. Это была ласка, которую она впервые в жизни сама дарила мужчине.
Весь вагон «Норд-Экспресса» заполнен был танцорами Дягилевской труппы. Разговоры, смех, сплетни, шутки не смолкали до вечера. В Варшаве, составив веселую компанию, все пошли обедать и гулять по городу. Лидия пошла со всеми, хотя Мишель предлагал поехать с ним смотреть какие-то новые достопримечательности. Лидия не знала, как остудить его порыв опять завладеть ею безраздельно. В Петербурге он исподлобья смотрел, как Гурский встречает ее у подъезда театра и увозит прежде, чем он успевал предложить проводить ее домой. Мишель видел, что теряет окончательно возможность завоевать Лидию, и выходил из себя. Он стал резок, почти груб с Лидией и все удивлялись этой перемене, зная, что он ухаживал за ней еще с училища. Бродя по Варшаве в толпе подруг по театру и нескольких танцовщиков, Лидия была задумчива, вспоминая прошлогоднюю прогулку вдвоем с Андреем. Ей вдруг безумно захотелось увидеть его. Она почти не спала ночь, думая о встрече и о том, что они должны сказать друг другу.
Наконец, поезд подошел к берлинскому вокзалу. Лидия смотрела на перрон, ища глазами среди носильщиков и праздной публики, встречающей экспресс, фигуру Андрея, но не видела его и лицо ее вытягивалось от разочарования. Когда подруги позвали ее с собой пообедать в ресторане, потому что поезд стоял всего два часа и нужно было торопиться, она чуть не плача отказалась. Лидия села в купе, сняв шляпу и не раздеваясь, и уставилась невидящим взглядом в зеркало напротив. Мимо прошел проводник с каким-то господином, который искал свободное место ехать до Парижа. Они остановились у двери и господин спросил, нет ли свободного места в этом купе. Лидия подняла голову, привлеченная его голосом и радостно вскрикнула. Андрей с саквояжем в руке стоял в дверях и слушал уверения проводника, что в этом купе едут две дамы и мест свободных нет, а вот рядом свободно целое купе до Парижа. Андрей сказал ему, что займет все купе и повернулся к Лидии.
— Неужели это я — причина слез на ваших глазах? Я задержался, потому что покупал билет. Я поеду с вами на три дня, я не мог устоять и отложить свидание почти на месяц. Лидия! Я скучал!
Он сел рядом с ней и взял ее за руки, как в прошлом году. Лидия внезапно прислонилась головой к его плечу и слезы брызнули у нее из глаз. Андрей осторожно обнял ее, и тихо поглаживал по плечу, пока она не перестала плакать.
— Не надо плакать, милая моя, мы решим все ваши проблемы, я теперь с вами, — шептал он, вытирая ей слезы и целуя руки.
— Я испугалась, что не увижу вас, — Лидия улыбнулась сквозь слезы и не делала попыток освободиться из его объятий, — помните, вы писали мне, что хотели бы утешать меня, как маленькую девочку. Я мечтала об этом целый год.