Кармен Розалес
Жизель
1
ЖИЗЕЛЬ
— Раз, два, три, и пируэт вверх, обратно вниз. — Я помню, что лучше всего начинать движение с четвертой позиции. Мой преподаватель в Джульярде следит за тем, чтобы мы все были идеальны, как единое целое, синхронны, а это одно из самых сложных движений для последовательного исполнения. Мы занимаемся этим уже целый час. Я вижу лица других девушек, они устали, а я — нет. Я обожаю все танцы.
Когда мне было пять лет, мама увидела, как я смотрю сольный концерт с восхищением и благоговением в глазах. Она сразу же записала меня в небольшую танцевальную академию в Южной Дакоте, и с тех пор я занимаюсь танцами. Джаз, танец, балет и современный танец — я научилась всему. Я смотрела все, что связано с балетом, и изучала его, это все, что меня интересовало с тех пор, как я узнала о его существовании.
Мои родители — трудолюбивые люди: мама — школьная учительница, а отец — фермер. Я никогда не занималась сельским хозяйством, только лошадьми, конечно, я научилась ездить верхом, но на этом мой интерес не закончился, пока я жила на ферме.
Мои родители были экономными и жалели денег на всевозможные мелочи. Единственное пособие, которое они мне давали, это когда я помогала по дому или на ферме. Я всего добивалась своим трудом, но они научили меня ценностям и не позволили отказаться от мечты поступить в Джульярд. Я танцевала каждый день, пока не прошла прослушивание, и тогда меня приняли в одну из самых престижных танцевальных школ мира, не меньше.
Нью-Йорк очень далек от Хаутона, штат Южная Дакота, но я научилась держать себя в руках. Нью-Йорк — прекрасный город с яркими огнями, гламуром и модой. Ваши мечты могут сбыться в одночасье, а могут заставить вас от зарплаты до зарплаты собирать копейки, чтобы заработать на квартиру. Я была одной из тех, кому повезло, потому что мне обещали карьеру в танцах. У меня уже было место в танцевальной труппе и, возможно, в театре. Я готовилась и концентрировалась на танцах и балете всю свою жизнь, чтобы воплотить мечту и получать цветы после окончания выступления в Американском театре балета, — это моя мечта, и я так близка к ней, что чувствую вкус победы. Это мой последний год обучения в Джульярде. Преподаватели говорят, что я одна из лучших, кого они видели за последнее время, но я достаточно скромна, чтобы знать, что есть и другие девушки, и даже парни, которые так же хороши. Я никогда не зазнавалась и не считала себя лучше других. Мои родители научили меня верить в себя и не позволять успеху вскружить мне голову.
Выныривая из своих мыслей, я слышу своего преподавателя, когда она называет мое имя перед классом:
— Жизель! Я хочу, чтобы ты закончила произведение, фуэте, — говорит она. Я киваю, понимая, чего она хочет. Она хочет оставить напоследок самое сложное движение, которое я оттачиваю с пятнадцати лет.
— Да, мадам, — отвечаю я.
Наша преподавательница по балету — француженка, и она настаивает, чтобы мы называли ее мадам. Здесь, в Нью-Йорке, мне это казалось забавным, но, желая сделать карьеру в танце или в труппе, я принимаю французскую культуру и подчинюсь. Я изучила все, что связано с культурой танца и балета, даже хип-хоп, поп-музыку, рэп и особенно классическую музыку. Лана Дель Рей — моя любимая исполнительница, под которую я создаю танцевальные движения и хореографию для своих современных работ. В ее голосе есть что-то особенное.
В средней школе я училась на дому по наставлению моей мамы. Родители сказали мне, что если я хочу попасть в Джульярд, то им придется платить за дополнительные занятия в будние дни в танцевальной академии. У меня не будет времени ни на школу, ни на настоящую социальную жизнь. Это одна из жертв, на которую мне пришлось пойти, но в глубине души я хотела вести тусовочную жизнь в старших классах, иметь друзей и, возможно, серьезного парня, все то, о чем мечтают девочки-подростки, но я выбрала свое призвание и страсть. Мне пришлось отодвинуть эти желания и потребности на второй план. Моя мама время от времени проводила беседы, те самые, которые происходят между мамой и дочкой, убеждаясь, что домашнее обучение и Джульярд, это то, чего я действительно хочу, и если я передумаю, мне достаточно будет сказать слово, и они с папой все поймут.
Они действительно не могли сказать ничего такого, что заставило бы меня передумать. Даже если бы у меня были безумные сомнения, все деньги и жертвы, которые они принесли ради меня, чтобы я могла осуществить свою мечту маленькой девочки, были бы напрасны. Раньше я ненавидела быть единственным ребенком, но я знала, что мне повезло иметь самых лучших родителей в мире, и быть эгоистичной дочерью, это не моя стихия.