отказывались вступать в коммунистическую партию,
которая контролировала все стороны жизни в стране. В
детстве мой отец часто голодал.
После Второй мировой войны мои деды и бабушки
вместе с тысячами сербских христиан отправились в
Австралию, США и Канаду. Наши семьи оказались в
Австралии, где никто не мешал исповедовать свою веру.
Другие родственники осели в США и Канаде.
Мои родители познакомились в церкви Мельбурна.
Душка, моя мать, училась на медсестру в Королевской
детской больнице Виктории. Борис, мой отец, работал
бухгалтером. Позднее он стал совмещать работу с
пасторскими обязанностями. Когда мне было около семи
лет, родители решили переехать в CША, где легче было
справиться с моей инвалидностью.
16
Мой дядя, Бата Вуйчич, занимался строительным
бизнесом в Агура-Хиллс, в 35 милях от Лос-Анджелеса.
Бата всегда уговаривал моего отца получить рабочую визу
в США, а уж работой он его обеспечил бы. В районе Лос-
Анджелеса жило много христиан-сербов и было несколько
церквей, что не могло не привлекать моих родителей. Отец
узнал, что получить рабочую визу нелегко. Он все же
решил подать заявление, а пока мы перебрались на тысячу
миль к северу, в Брисбен, штат Квинсленд, где климат был
благоприятнее для меня (помимо инвалидности, я страдал
еще и от сильной аллергии).
Когда мы задумали переехать в Соединенные Штаты,
мне было уже около десяти лет и я учился в четвертом
классе. Родители считали, что я, мой брат Арон и сестра
Мишель находимся в таком возрасте, когда нам будет
легко приспособиться к американской образовательной
системе. Трехгодичную рабочую визу в США папа ждал
полтора года. Наконец в 1994 году мы переехали.
К сожалению, по целому ряду причин переезд в
Калифорнию оказался неудачным. Когда мы покинули
Австралию, я уже учился в шестом классе. Школа в Агура-
Хиллс оказалась переполненной. Меня смогли принять
только в большой класс. Учиться было сложно, да и
программа серьезно отличалась от австралийской. Я всегда
учился хорошо, а тут пришлось по-настоящему бороться.
Из-за разницы в программах приходилось догонять своих
сверстников. Кроме того, уроки по разным предметам
проходили в разных классных комнатах (в Австралии мы
учились в одном классе), и это еще больше осложняло мою
жизнь.
Мы жили вместе с семьей моего дяди — с его женой
Ритой и их шестью детьми. Хотя дом был довольно
просторным для Агура-Хиллс, нам все же было тесновато.
Мы собирались как можно быстрее переехать в
собственный дом, но цены на жилье оказались гораздо
выше, чем в Австралии. Мой отец работал у своего брата.
17
Мама не могла работать медсестрой, потому что ей
приходилось много времени уделять детям и их обучению.
Она даже не подавала заявления на получение лицензии в
Калифорнии.
Прожив три месяца в семье Баты, мои родители
решили, что переезд в США оказался неудачной идеей.
Мне было тяжело учиться, родители испытывали
трудности с оформлением медицинской страховки для
меня. Да и жизнь в Калифорнии оказалась довольно
дорогой. Кроме того, родителям казалось, что получить
вид на жительство в США не удастся. Адвокат им сказал,
что моя инвалидность может осложнить ситуацию,
поскольку власти будут сомневаться в том, что семья
сможет оплачивать медицинские и иные расходы,
связанные с этим.
Взвесив все и прожив в США всего четыре месяца,
родители решили вернуться в Брисбен. Они нашли дом
практически там же, где жили до отъезда, и все мы
вернулись в старую школу к своим друзьям. Отец стал
преподавать информатику в техническом колледже, а мама
посвятила свою жизнь детям и преимущественно мне.
СЛОЖНЫЙ РЕБЕНОК
Недавно родители откровенно рассказали мне о своих
страхах и кошмарах, которые мучили их после моего
рождения. Пока я рос, они, разумеется, не давали мне
понять, что я — не тот ребенок, о каком они всегда
мечтали. После родов мама боялась, что вообще не сможет
смотреть на меня. Отец тоже не был уверен в моем
счастливом и безоблачном будущем. Если бы я оказался
беспомощным и неспособным справиться с жизненными
трудностями, то, как ему казалось, мне было бы лучше
умереть. Родители обсуждали разные возможности.
Подумывали даже отдать меня: бабушки и дедушки были
готовы заботиться обо мне. Но в конце концов отвергли
18
эти мысли, решили, что должны растить и воспитывать
меня самостоятельно. Они сумели преодолеть свое горе и
решили сделать своего физически неполноценного сына
максимально, насколько это возможно, «нормальным».
Родители были глубоко верующими людьми. Они
продолжали считать: коль скоро Бог создал меня таким, то
для этого были свои причины.
Некоторые травмы заживают быстрее, если человек
движется. То же самое можно сказать о жизненных
трудностях. Предположим, вы потеряли работу. Или не
складываются личные отношения. Может быть, скопились
неоплаченные счета. Не портите себе жизнь сетованиями
на несправедливость выпавших на вашу долю испытании.
Лучше смотрите вперед. Может быть, вас ждет новая,
более интересная и хорошо оплачиваемая работа. А вашим
отношениям необходима встряска, или, как знать,
предстоит встреча с прекрасным человеком. Не исключено,
что финансовые трудности вдохновят вас на открытие
новых способов экономии и сбережений, и вы станете
богатым человеком.
Мы не всегда можем контролировать жизненные
обстоятельства. Многое происходит не по нашей вине.
Многое вы не и силах остановить. Можете либо
сдаться, либо продолжать бороться за лучшую жизнь. Я
советую нам понять: все происходит по определенной
причине. Все, что ни делается, все к лучшему.
В детстве я был убежден, что я — прекрасный
ребенок, столь же очаровательный и любимый, как все
дети на Земле. Я не понимал, что отличаюсь от других, не
сознавал, что в моей жизни будет много проблем. И это
счастливое неведение было моим благословением.
На нашу долю выпадает испытаний столько, сколько
мы в силах преодолеть. Поверьте мне, на каждую вашу
сложность и проблему приходится гораздо больше
благодати, чем вы можете себе представить. И с ее
помощью вы сможете преодолеть все на свете.
19
Господь
наделил
меня
поразительной
настойчивостью. Я получил от него немало даров. И очень
скоро убедился, что даже без конечностей обладаю
физической силой и хорошей координацией. Я был
неуклюжим, но о моем возрасте все дети таковы. Я был
проказником, как все мои сверстники.
Родители много занимались со мной, пытаясь
обучить более комфортному способу подъема, но я
настаивал на своем. Мама пыталась помочь мне,
раскладывал на полу подушки, чтобы я мог пользоваться
ими для подъема. А я научился подниматься, упираясь
лбом в стену и карабкаясь по ней. Но какой-то причине мне
казалось, что гораздо лучше упереться лбом в стену и
карабкаться по ней. Я все всегда делал по-своему, даже
если это было трудно!
В раннем детстве я мог пользоваться только головой
— наверное, поэтому у меня так быстро и сильно развился
интеллект (шучу!). Кроме того, шея окрепла, словно у
быка, а лоб стал настолько прочным, что его не взяла бы и
пуля. Конечно, родители постоянно беспокоились обо мне.
Как он сумеет себя прокормить? Как он будет учиться в
школе? Кто позаботится о нем, если с нами что-нибудь