Она села на диван и стала смотреть куда — то слева от меня. Я оглянулся, но ничего интересного не обнаружил. Может быть, ей просто неприятно смотреть на меня? Я уже собрался, было обидеться — что за мерзкая привычка не смотреть в лицо человеку, с которым беседуешь?!
— Что ты хотел мне рассказать? — Спросила она, всё так же глядя мимо меня.
А я уже ничего не хотел ей говорить. Она меня разочаровала. Такая же, как все, ничего особенного! Мало ли в мире симпатичных девчонок. А я — то себе, дурак, понапридумывал!
— Извини. Зря я, наверно, пришёл. Глупо как — то получилось, — промямлил я и стал отступать к коридору.
— Ты хочешь уйти? Почему? Я тебя обидела? Или тебя смущает моя слепота? Не смущайся, я уже к этому привыкла.
Огромный булыжник свалился у меня с души! Она слепая — вот в чём дело! А я, болван, ни за что, ни про что взъелся на бедную девушку! И ведь со всеми остальными, очевидно, у меня получилось то же самое. Всех разогнал своим скверным характером!
Я сел рядом с ней. Теперь я мог рассказать ей всё! Сомневаюсь, что она мне поверит.
— Дина, я хочу тебя кое о чём попросить, можно?
Она кивнула.
— Пожалуйста, не перебивай меня, ладно? Даже, если ты решишь, что я вру, всё равно, выслушай меня до конца, хорошо?
— У меня нет привычки перебивать людей, даже, когда они врут, — улыбнулась она легко и весело.
Весь этот ненужный мне мир вдруг стал ярким и тёплым, хотя на улице лил дождь, было серо и сыро. Этот мир стоит того, чтобы за него держаться, раз в нём есть такие девушки!
И я ей всё рассказал! И про пожар на работе, и про моё теперешнее состояние, и про попытку самоубийства, про всё! Это сначала я не мог подобрать нужные слова, но потом уже слова находились сами, и я не мог остановиться — я слишком долго был один! Она слушала меня так, что мне захотелось её расцеловать! Она слушала очень внимательно!
— Вот такие дела, — наконец — то закончил я свой рассказ. — Ты мне веришь?
Я боялся, что вот сейчас она поднимет меня на смех или вообще выгонит из дома. Я бы точно в такое не поверил, но она молчала.
— Слава, тебя так зовут?
— Ярик, — поправил её я.
— Ярик, ты меня немного разочаровал.
— Нельзя быть таким малодушным! Самоубийство — это великий грех! Не понимаю, как ты мог так поступить?!
— Да я уже и сам не очень — то понимаю. Дурак, наверное.
— В этом ты прав.
— Я не прав во всём остальном, — признался я. — Во всей своей бестолковой жизни.
Она рассмеялась. А я смотрел на неё и понимал, что я и в самом деле дурак. Ведь ей — то гораздо хуже и ничего, не прыгает она из окна. Если бы у меня всё получилось, то я никогда бы не познакомился с ней и не узнал, что жизнь — то, на самом деле — потрясающая штука!
— А ты, — спросил я, — ты давно ослепла? Извини, если я сказал что — то не то.
Она улыбнулась устало.
— Да нет, ничего страшного. Я слепая с рождения. Мне даже не надо было привыкать к этому состоянию — для меня это привычно. Ничего другого я не знаю. Ты, наверное, был красивым парнем? — Спросила она вдруг.
— Почему ты так думаешь? — Удивился я.
— Потому, что, если бы было иначе, то тебя бы так не расстроило то, что с тобой случилось. Только красивые люди так дорожат своей внешностью. Разве нет?
Я задумался. В чём — то она права. Во всём она права! Я привык обращать на себя внимание, привык нравиться девушкам, привык, что на меня реагируют немного иначе, чем на моих друзей. Я всегда был в центре внимания, и этого мне теперь не хватало. Вот оно в чём дело! Мне стало стыдно. Каким же идиотом я ей кажусь! И эгоистом! Слепая девушка видела меня насквозь, и это меня бесило. Психоаналитик ничего во мне не понял, а она всё разгадала сразу. Мне просто нравилось быть жертвой, я сам себе выбрал такую роль. Весь из себя такой несчастный и непонятый.
— Извини, я отвлеклась. Мне кажется, что то, что с тобой случилось можно как — то объяснить. Просто в момент опасности включились, какие — то спящие способности. Знаешь в минуты сильного страха, люди и не такое творят!
Всё верно. Это я и сам знаю, но ко мне это не подходит. Я — то, как раз, ничего не боялся! Я этого хотел! Это я ей и сказал.
— Ты действительно этого хотел? — Удивилась она, — по голосу не похоже, что ты меня обманываешь.
Странно это всё как — то, глупо. Я пришёл к незнакомому человеку и изливаю перед ней душу. А сам — то я о ней ничегошеньки не знаю. Кто она, чего от неё ждать? Но на душе у меня, как никогда, спокойно и уютно. Домой совсем не хочется. Отвык я от человеческого общения! Казалось бы, как такое может быть — живу в многоквартирном доме, вокруг толпы людей, а я совсем, как отшельник. И ведь не я один такой. В перенаселённом мире все мы, одиноки! Людей много, а поговорить не с кем. Никому ни до кого нет дела. Только затянутое тучами небо смотрит на нас сочувственно, только оно понимает, каково это быть никому не нужным, потому, что в небо сейчас никто не смотрит. Люди, наверное, уже забыли, как выглядят звёзды. Интересно, а кто — нибудь ещё загадывает желания на падающие звёзды?
— Да, я именно этого и хотел. Теперь понимая, что это — чудовищная глупость! Просто, понимаешь, ночью особенно остро чувствуется одиночество и собственная ущербность.
— Поэтому и говорят, что утро вечера мудренее. Ты теперь все сомнительные мероприятия откладывай на утро. Утром всё видится в ином свете.
Сам знаю, что в ином, но мне бы хотелось услышать от неё что — то более конкретное. Наверное, я слишком многого от неё хочу. В этой ситуации никто не разберётся. Я уже и сам не верю, что всё это было на самом деле.
А дождь всё лил и лил, самый обычный дождь. В мире ничего не изменилось. Мир не любит меняться. Существуют законы мироздания, и никто не собирается их отменять. Вот. И закон всемирного тяготения тоже по — прежнему действует. Мир прекрасен своей простотой и постоянством! Людям нравится стабильность и порядок и мир этот устроен для них. Таким он и должен быть. Бардак в этом мире творим только мы — люди, когда от стабильности и порядка начинает сносить крышу, и хочется попробовать что — нибудь иное. Но это иное очень быстро надоедает.
Она задумалась. Потом призналась:
— Со мной тоже иногда происходят странные вещи, но не настолько.
Я насторожился. Странные вещи стали моей навязчивой идеей. Что же такого странного происходит с ней?
— Иногда я вижу. Я не могу сознательно влиять на эту способность, это происходит всегда неожиданно, но я точно вижу. Не глазами, нет. Не знаю, как это объяснить. Это, как будто в голове у меня включается телевизор. Я вижу всё, что происходит вокруг. А потом этот экран исчезает, и я вновь остаюсь в темноте. Всегда после этого мне бывает так плохо! Больно! Как будто потеряла что — то очень важное. И всегда я боюсь, что это больше не повториться никогда. Но потом это вновь происходит.
Я слышал о таких вещах. Ко мне это не имеет никакого отношения. У меня другое.
— Скажи, а что твои родители думают по этому поводу? — Спросил я просто, чтобы заполнить образовавшуюся паузу.
— Они ничего не думают. У меня нет родителей. Они погибли, когда мне было всего два года, и я их совсем не помню. Меня воспитала бабушка.
— Извини, — смутился я.
— Да нет, ничего. Я же тебе говорю, что я их совсем не помню. А бабушка у меня замечательная!
Она смотрела куда — то в стену. Я подумал, как же это страшно — всю свою жизнь провести в непроглядной темноте! Я попытался себе это представить, но отказался от этого. Как я могу представить мир человека, который вообще никогда не видел?! Чем заполнен его мир? Мир этот лишён цвета и света. Мир этот можно пощупать и услышать, но разве этого достаточно?! Я закрыл глаза, но перед глазами возникали уже знакомые образы — всё это я уже видел! А вот каким кажется этот мир ей?
— Ярик, я пока ничего не могу сказать — надо подумать. Но мне кажется, что у всего есть объяснение. Я подумаю, а потом тебе скажу. Хорошо?
Я кивнул. Не думаю, что она сможет разобраться во всём этом, но, кто его знает…
— Дина, а когда это происходит?