В последующие дни заведение Сяо Юй действительно было закрыто. Шлак все сидел у окна и смотрел на парикмахерскую через дорогу. Ему очень хотелось иметь достаточно средств, чтобы помочь Сяо Юй. Деньги, конечно, не главное, но зачастую именно они могут решить многие вопросы. Шлак вырос на приключенческих романах с единоборствами, и, начитавшись их, решил, что кто хорошо дерется, тот и более-менее богат и может свободно колесить по свету, соря деньгами направо и налево. И только сейчас, когда он стал взрослым, он понял, что все совсем не так.
Шкурка опять приволок домой целый мешок барахла. Он развязал веревку, и на пол со звоном покатились разные мелкие предметы и несколько пустых бутылок из-под пива. Шлак хотел сначала съязвить на это счет, но не смог ничего сказать, на душе у него сделалось тяжело.
— Как продвигается работа над бомбой? — Шкурка кинул ему книгу из серии «Самоучитель для молодежи», изданную в начале семидесятых годов — учебное пособие по обороне для низовых организаций народного ополчения. На обложке стояла печать: «Для распространения среди молодежных групп из выпускников школ, отправляющихся в деревню».
— Полистай, может, пригодится, — сказал Шкурка. — Посмотри, там есть картинка бомбы в разрезе. Бомбу вообще можно разрезать?
— Братан, да это для наглядности нарисовали. Где ты ее отрыл? Она бесполезна. Можно двадцать раз посмотреть «Минную войну»[6], все равно не поймешь, как делать мины.
Он вертел в руках эту старую книжицу, и на душе у него делалось еще мрачнее. Ему очень хотелось схватить Шкурку за ухо и прокричать: «Человечество уже шагнуло в двадцать первый век, в любом деле надо разбираться в науке, в технологии. Даже для изготовления самодельной бомбы нужен высокий технический уровень». Но разве ж мог Шкурка это понять, раз в один мешок грузил и пустые бутылки, и мечту разбогатеть? В результате Шлак осознал одну вещь: если у них с Сяо Юй когда-нибудь родится ребенок, обязательно надо, чтобы он хорошо учился.
Шкурка сел, открыл пачку сигарет «Дацяньмэнь», затянулся и сказал:
— Шлак, а не обязательно делать бомбу, мы можем начать с малого. — Дым от сигареты был очень густой и выходил из Шкурки наружу вместе со словами. Он продол жил: — Можно ведь еще чем-то заняться, не обязательно банк грабить. Например, тащить кабель с железной дороги, среза́ть внешние блоки кондиционеров или на товарной станции тырить цинковые бруски. Хотя много и не напромышляешь, но по крайней мере безопасно.
Шлак нахмурился. Он никогда не думал заниматься такой ерундой, да и сейчас это его не очень заинтересовало. Шкурка продолжал:
— Или можно заняться таксистами. У этих ребят всегда по тысяче юаней на руках водится. Нож к горлу приставишь, так они все и отдадут как миленькие. Ли Мусин и Сяо Фан этим пробавляются.
Это Шлаку показалось более надежным. Да и не мог он постоянно говорить Шкурке «нет», Шкурка бы решил, что он трус.
— Братан, а ты водить-то умеешь? — спросил Шлак.
— Умею, только права не получил.
— Дурак, ты на ворованной тачке собираешься с правами кататься? Давай готовиться.
Приняв решение, Шлак подошел к окну и посмотрел на послеполуденное небо. Ему очень хотелось увидеть Сяо Юй. Парикмахерская была заперта. Стал накрапывать дождь.
Преступление было совершено на участке между районом Ю’ань и промышленной зоной Дадин. От четырехполосной трассы в сторону отходила узкая улочка, шедшая вдоль ручья. Параллельно этой улочке на расстоянии километра находилась речная отмель. Труп выбросило на отмель. Когда положение тела очертили, находиться на месте преступления стало еще тягостнее. Мигалки не выключали. В подобные утренние часы воздух делался особенно густым. Машина, в которой ехал Лао Хуан, по дороге забарахлила, и он прибыл минут на десять позже остальных. Подойдя, он увидел заплаканные глаза Сяо Цуя. Как бы мужчина ни вытирал слезы, следы все равно видны, не то что у женщин.
— Что произошло? — спросил Лао Хуан, подходя. Вопрос Лао Хуана вызвал новую волну эмоций у Сяо Цуя, его глаза вновь увлажнились, и он ничего не ответил. Лао Хуан подошел поближе. Тело лежало в той же позе, в какой было найдено. Выражение на лице и конечности застыли в странном положении. Лао Хуан почувствовал, с какой обидой умирал этот человек. Лицо покойника казалось знакомым, но после смерти лица могут исказиться до неузнаваемости. Лао Хуан подошел еще ближе и узнал в умершем Юй Синьляна.