Сидим, ждем своего ринга. Выставляются другие классы черных терьеров. И вдруг слышим: алабай таки нашел жертву – два привязанных у стены черныша остались без присмотра, туда-то мужик и сунулся. Ох и зря он это затеял!
Алабай напал на чернышей, те в ответ начали защищаться. И тут все черныши с ринга и те, что ждали рядом, с воплями: «Наших бьют!», – ринулись в заварушку. Образовалась огромная куча-мала, в которой найти алабая было сложно: сплошная гора черных тел и среди них одно, рыжее пятно. Это, всех распихивая плечами, до алабая пытался добраться золотистый ретривер.
Конечно же, собак быстро растащили. Алабай, помятый, но целый, наконец-то вместе с хозяином ушел восвояси. Выставка продолжилась. Даже выговор сбежавшим бойцам судья не сделал. Видимо, проникся ситуацией.
В Самаре Рону понравилось до такой степени, что на поезд мы опоздали. Моей крошке не хотелось уезжать. Увидев в руках большие чемоданы, он, вместо того чтобы пойти чинно и благородно со мной вниз по лестнице, опрометью убежал наверх.
Дом новый, лифта нет. 16 этажей. Нашла я Рона на самом верхнем. В общем, когда мы влетали на вокзал и рысью бежали к поезду, он должен был уже уйти. Но не ушел, фигушки! Моя подруга стояла в дверях нашего вагона и не давала проводнику закрыть двери.
Наташа! Я тебя обожаю! В общем, закинула собаку, чемодан, запрыгнула сама, помахала рукой Наташе-заводчице и поехала домой…
Все эти теплые воспоминания роятся в голове, пока я лежу в купе с моим вторым щенком. 12 кг счастья лежат на мне и пыхтят. Жарко малышу. Чудесные мужчины с верхних полок сходили к проводнику и попросили включить кондиционер. В итоге они мерзли всю ночь, кутаясь с головой в одеяло, а мы мирно спали. Спасибо вам, мужчины! Безмерно благодарна.
Вечером мы прибыли в родные пенаты. Естественно, все бегом разбежались. Я осталась одна. В одной руке – сумка с дюжиной килограммов моего счастья, в другой – коробка вкуснейшего пива, которую я везу мужу.
Поезд пришел на старую деревянную платформу. Представьте: стоит себе вокзал с теплыми залами ожидания, потом новая каменная платформа, за ней старая деревянная и в самом конце – я, вышедшая из последнего вагона. А муж – молодец: перепутал время и только-только выехал из дома.
Видимо, где-то в глубине души он все еще противился своему счастью – снова жить с крупной собакой в квартире и думал: «А может, не надо…». Короче, дилемма.
На платформе стоять холодно: похоже, самарский минус я привезла с собой. Тащить все добро сложно, бросить хотя бы пиво – жалко. Но я доперла до вокзала в итоге все – и щенка, и пиво. Вот она, женская жадность и упертость. Или глупость? Даже не знаю, называйте, как хотите.
Дождалась своего благоверного уже в теплом зале ожидания. Укатили домой, почти не поругавшись. Там, конечно, было много споров, как назвать щенка. И так, и эдак крутили имена. Каждый предлагал свое и оспаривал имя другого. Было очень весело. Но в итоге само по себе прилипло имя Рик. В общем, Рикулей, Рикушей, моим золотым мальчиком и назвался. Мой второй русский черный терьер. Моя вторая черная носопырка.
В первые дни с новым питомцем в квартире было объявлено военное положение. Пудель и чихуашка6, конечно, были не готовы к появлению такого товарища в доме, а кошки заняли кухню и сдавать позиции не собирались.
Кормить Рика приходилось в комнате. Там тоже не все было гладко. На лежанки товарищи его не пускали: только сунется, сразу кусь за нос. Чихуашка дама у меня конкретная, действует без предупреждения. Но она уже в возрасте была, поэтому быстро объявила бойкот и ушла жить под кровать.
Пришлось поставить ей туда ее любимую лежаночку, миску с водой и едой. Два раза в день она оттуда выковыривалась, дабы ее величество сходило в туалет. Дулась она примерно неделю, потом скучно стало и Черри вернулась на свою большую лежанку в комнате.
Пуделю было сложнее: так как он мой хвостик, а здесь второй такой же объявился. Пришлось привыкать к компании. «Вместе веселее», – видимо подумал пудель и объединил одним запахом свою и Рикушину лежанку. Твою налево, этого еще не хватало. Но акция была разовая, почти (еще две не считаются) и пудель окончательно смирился.
В квартире настал нейтралитет. Черри даже разрешила лежать Рику на своем матрасике, но только не шевелясь и только одной лапой. А кошки быстро сдали позиции: поняли, что это ровно такое же, как и эти мелкие, только большое. Не трогает – и ладно.