Более того, если продолжать упорствовать, доказывая иную правоту, приводя все новые и новые доводы, они становятся только еще более упертыми. Не помог и Интернет. Он лишь обнаружил, что гигантская масса "советских людей" ведет себя интеллектуально, как верующие. То есть по формуле - верю, потому что - верую. И для них информация - это греховный соблазн, дъявольское искушение, от которого нужно открещиваться по принципу "Сгинь , сатана!". Какой бы документ ты ему не показал, на какой бы источник не сослался, он, скорее всего, и читать его не станет. А если даже и снизойдет до того, то только чтобы объявить фальшивкой. Или поиздеваться над тобой, запрашивая все новые и новые доказательства по мере их представления. Ну как в той знаменитой байке у Райкина о "справке на справку". Покуражится, покуражится, а на посошок выдаст: "Да пошел ты. Ничего слышать и знать не хочу. Все равно буду думать так, а не иначе".
Праздник эйфории длился недолго - года два. Да и то благодаря либо сказке о скатерти-самобранке, в образе которой изображался капитализм его пропагандистами. Либо в режиме "надо потерпеть еще чуть-чуть" , под сурдинку которого принимались обещалки типа "программы 500 дней" Шаталина-Явлинского. Зато ни власть, ни СМИ, ни эксперты и комментаторы не хотели распространяться на тему о том, как накрыть стол изобилием. И как только обнажилось, что для этого придется не только вкалывать, но и самим отвечать за свое благополучие и будущее, энтузиазм сники и обернулся разочарованием, злостью и унынием. Тем паче, что ему реактивно способствовал крайне извращенный и дикий - суверенный способ "первоначального накопления".
Выяснилось, что рыночная система, основанная на конкуренции и личном энтузиазме, противоречит интересам большинства. Точнее, она приемлема лишь в качестве изобилия на полках магазинов и возможности отдыхать на Кипре или в Турции. Но она совершенно не подходит, если проявляется в сокращении государственного сектора занятости и социалки. Охотников отправиться в рисковое плавание частного бизнеса оказалось немного. Но и смельчаки взвыли, столкнувшись с чудовищным бандистким беспределом, охватившим страну. Поэтому ностальгия по совкам возникла еще в самом начале 90-х и достигла апогея уже при Путине. ВВП, как человек из низов и со школой ЧК, безошибочно уловил волну общественных настроений и виртуозно играет на ней, добившись благодарной любви, которой позавидовал бы и Сталин.
Одним из симптомов смены общественных настроений стал "Суд над КПСС", состоявшийся в июле 1992-го. Задуманный бывшими диссидентами (самым активным его инициатором и толкачем стал Владимир Буковский), он замышлялся в виде " Второго Нюрнберга"- международного трибунала над коммунизмом. Благо, и повод после августовского путча для такого процесса был подходящий . Однако, на самом деле превратился в жалкую трагикомедию, в фарс, когда одни коммуняки по-отечески пошлепали по попкам других. Причем "подсудимые", почуяв, что им ничего не грозит, вели себя так вызывающе, что непонятно было, кто кого судит.
В данном же контексте примечательно то, что эта пародия на "суд истории" проходила при полном равнодушии общества. Все эмоции на сей счет ограничились двумя немногочисленными тусовками возле здания суда, которые пикировались,
размахивая кумачем и триколорами. Кстати, по иронии, процесс этот проходил в помещении бывшей комиссии партийного контроля ЦК КПСС. А дирижировал на нем тогдашний председатель Конституционного суда Валерий Зорькин, свои симпатии к КПСС даже не скрывавший. Зюганов мог торжествовать: вот он то в молчании услышал действительную поддержку, которая буквально через три года обеспечивала ему реальную возможность претендовать на президентский Олимп.
Жизнь после "заневеса" оказалоась не по вкусу советскому человеку, когда от него потребовались трудолюбие по-китайски, орднунг по-немецки и ответственность по-британски. Причем, не в нынешнем растленном состоянии эры политкорректности и социального паразитизма, которое может позволить себе лишь богатый, разжиревший Запад. А в том, какие требовались в исторические времена становления капитализма. И предпочел если не вернуться в первозданную Совковию, то в ее гибридное подражание, в котором рыночное изобилие сочеталось бы с работой от звонка до звонка и пусть скромной, но гарантированной социалкой.
Коктейль такого содержания Россия могла себе позволить благодаря нефтегазовой ренте, цены на которую долго фортили везунчику Путину. И заложником которой он стал, отказавшись "резать по живому". То есть проводить непопулярные, но необходимые для будущего реформы.
Так видится со стороны. Поэтому не берусь ни судить, ни советовать. Им самим разбираться и выбирать, как жить дальше в эпоху после "занавеса" . Ясно лишь одно - "занавес" во времена "всемирной паутины". уже не опустишь . Да он и не нужен. Ибо врать можно и так, пока есть желающие обмана. А когда интерес ко лжи пропадет, он тем более не поможет.
И это серьезная и сложная проблема, которая сильно поколебала прежние привычные представления о причинно-следственных связях. И над которой придется много помучиться философам, психолгам и политологам.
Всего этого уже вполне достаточно, чтобы констатировать масштаб глобальных воздействий ИР на социальную картинку общества. Не даром главной страшилкой в прогнозах на будущие угрозы сегодня стала тема искусственного интеллекта и власти роботов, которые встанут поверх людей.
Семьдесят лет жизни поколения - дистанция, которая радикально изменила ее качество. Такой скачок трудно себе представить в 18 и 19 веках. Увы, в эпоху "развитого социализма" случился откат назад даже по сравнению с 50--60-ми. Особенно по части еды. Гонка вооружения и "интернациональный долг" кормления паразитов и террористов во всем мире создали динамику, согласно которой в 80- е с потреблением было хуже, чем в 70-е, а в 70-е - чем в в 60-е. В начале 70-х на большей территории державы с прилавков практически исчезло мясо, в деликатесный дефицит превратились даже обычная вареная колбаса и т.н. голландский сыр (им почему то именовали продукт с дырочками). Ее змеиное величество Очередь стала еще одним символом социализма. Только это была обочина от общего тренда в сравнении даже с братьями по Лагерю в ближайшем западном соседстве - Венгрией, Чехословакией, ГДР.
Но даже при этом общий прогресс в качестве жизни тянул за собой и быт советского человека. Прежде всего, он проявлялся в эпидемии "потребительских настроениях", которая все больше поражала "духовное" общество. Если еще в 60-е годы не только
в пропаганде, но и нравах они полоскались как "мещанство", то в зените брежневщины уже превратились в норму. Тема "материального стимулирования" впорхнула на страницы газет и телеэкранов, а достаток и "умение жить" стали атрибутами авторитета. Уже в 70-е клеймо "спекулянт" обрело такое же текучее значение, как в конце 50-х "стиляга": негатив в официозе и вполне сочувственное отношение в обществе. Ходовым стал девиз: "Хочешь жить -умей вертеться"!