Борьба за освобождение во всём мире активизируется только после нашей революции. Знаю из истории, что советское правительство окажет моральную поддержку всем этим антиколониальным движениям. А почему бы не опередить дядю Володю? Почему бы не поделиться буржуйскими накоплениями с угнетаемыми народами? Иначе, мои теперешние усилия по спасению и накоплению чужих сокровищ будут похожи на алчность. Дальше, кто знает, могу и до злых дел докатиться. Все равно, финансовые средства, которые сейчас пытаюсь аккумулировать в Швейцарии, мои собственным производствам не понадобятся. Планируемое «мини-государство» обязано быть полностью конспиративным. Никакие поставки материалов или оборудования, в промышленных масштабах из за границы невозможны. Всё необходимое придётся изыскивать на зауральских территориях или осторожно завозить из СССР, так, чтобы это не стало известно в мире. Выходит, что кроме борьбы за увеличение своего клана, придётся бороться и за свободу народов в прямом смысле!? Кстати, благодаря информации из интернета я знаю кто точно будет лидером в будущем, кого можно смело спонсировать и незаметно помогать заключая тайные договора о сотрудничестве. Хорошо, что сейчас уже ночь и я смело могу переправиться на восток. Лидеров освободительных движений конечно не встречу, но места для будущих мгновенных телепортаций обязательно присмотрю. Средством передвижения выберу уже не велосипед, а обычный аэроплан. Объявления о полётах на новейшем самолёте Швейцарской постройки расклеены вместе с моими на всех рекламных тумбах города. Раз так активно приглашают, пора попробовать полетать на Hafeli DH-1.
Глава 2. Те, кто достаточно умны
Вырвавшись из гостиницы переместил себя на знакомую брусчатку мостовой возле банка. Велосипед не взял, а пробежался пять минут по указанному в объявлении адресу за город. Аэродром не был даже огорожен. В единственном сарае громко спорили двое охранников, уже хорошо выпивших и успевших рассориться за карточной игрой. Притворившись нищим беженцем, попросился переночевать. Стоило спросить про технику, спрятанную под брезентовым навесом, один из спорщиков принялся в подробностях расписывать преимущества нового самолёта Швейцарской постройки. Он представился списанным по здоровью бывшим военным пилотом. На самом деле, как я понял, глубже копнув в его голове, он был простым механиком уволенным за постоянное пьянство. Радовало то, что зная его золотые руки начальство не решилось избавиться от него совсем и оставили при обслуживании аэродрома. Увидев во мне заинтересованно слушателя, механик в отставке рассказал мне всё устройство самолёта. Но главное, мне удалось выведать, не спрашивая прямо, что аппарат подготовлен к завтрашнему вылету. Дальнейшее оставалось делом техники. Крепко спящие секьюрити спокойно заглушали собственным храпом звук взлетающего самолёта. «Первый раз управляю самолётом, пусть даже таким простым, а сохраниться, на случай неудачи, даже не подумал» — пришла хорошая мысль. Набрав чуть больше высоты, на секунду выключаю сознание ребёнка в котором существую. Пропеллер не успевает клюнуть носом, как я снова подхватываю управление. «Такая скорость мне не подходит, — решаю уверенно, — на УАЗике бывало быстрее летал, конечно, если с горки…». Увеличивать скорость принудительно, как на велосипеде, не совсем подходящий вариант. Эта этажерка из дерева и полотна рассыплется через полчаса при трёхста километрах в час. Для такого вывода вполне хватит моей тройки по сопромату. Пойдём другим путём. Забираюсь на максимальную высоту, присматриваю самый дальний видимый ориентир, благо ночью вижу отлично, — секунда, и я над ним. Через пятнадцать «виртуальных перемещений», замечаю как на востоке начинает светать. Выбираю чистое пространство ровного поля и выключив двигатель плавно планирую, предварительно создав точку для перезагрузки. Пролетев над самой землёй, просмотрев все неровности на поляне, мысленно возвращаю себя в начало поляны. Приземление, самая опасная часть пилотирования, проходит идеально. Теперь, остаётся выяснить моё местонахождение. Окружающая природа совершенно незнакома. Яркие лучи майского солнца рисуют утренний пейзаж совершенно фантастическим. Далеко внизу вижу ярко зелёные поля и серые фигурки людей. Переношу себя в крону высокого дерева стоящего на отшибе. Хорошо, что не выбрал красивые сине-зелёные поля, вблизи оказавшиеся рисовыми чеками. Совершенно спокойно подхожу к двум парням суетящимися насухом берегу у костра. Мой наряд не многим отличается от того, что на них. Ростом мы тоже близки с узкоглазыми пацанами. Знаками объясняю свою немоту и желание есть. Последнее они отлично понимают и ловко манипулируя длинными палочками вынимают из кипящего на огне казана каких-то гадов морских. Внимательно вслушиваюсь в ощущения и чувства «кормильцев», формирующиеся в странные слова незнакомого языка, пока ем вкусных, крупных креветок. Наконец определяю, в базе знаний подаренных интернетом, языковую группу. На всякий случай, загружаю себе все языки южно-китайских диалектов. Постепенно, трескотня юных китайцев, наблюдающих мой неловкий способ расправы с креветками, становится понятной. Стараясь точнее выговаривать незнакомые сочетания звуков, медленно произношу: «Рад, что сделал вам весело» — чем привожу их в полный восторг. Они достают мне ещё больше креветок, от которых я с улыбкой отказываюсь: «Подождём остальных, вдруг им не хватит?». Весёлые и подобревшие парни наперебой разъясняют, что односельчане как раз ловят пресноводных креветок в рисовых полях. Теперь уже их симпатия вызвана моим интересным акцентом, — улавливаю настроение обоих. «Какой самый крупный город поблизости?» — спрашиваю, приятно коверкая интонации. Ещё до произнесения ими ответа, обрадованно узнаю, — Ханчжоу. «Ну вот, наконец определился!» — спадает бремя неизвестности. Китай очень перспективный регион, но самое важное сейчас, наметить будущие точки телепортации, пока есть самолёт. Задав ещё пару наводящих вопросов уточняю точное место нашего расположения, знакомлюсь с парнями, называя своё подходящее (瓦西利) имя. Имя вполне китайское Ва Си Ли. Соседняя роща бамбука моментально скрывает меня из вида, но в их размышлениях ещё долго слышу недоумение по поводу моего умения ходить не раскачивая верхушки тростника.