Навестил своих новых знакомых Ульяновых, где меня приняли с необыкновенным радушием и даже гордостью. «Кто бы знал, что я вчера кидала мелочь самому знаменитому мальчику в Цюрихе, — со смехом встретила меня тётя Надя. — Сегодня на базаре только и разговоров, что о чудо — ребёнке из Сибири. Дядя Володя крепко пожал мне руку, прошептав на ухо: «Спасибо за лечение, сняло как рукой ещё вчера!» В свою очередь, пообещал учиться как он мне велел, с тем чтобы передавать свои знания нуждающимся. Ленину понравилось слово «нуждающиеся», применительно к знаниям. «Верно ведь ты Василий вчера подметил, — вспомнил нашу беседу за обедом, — если крестьянин не захочет знаний, никакими силами его к ним не притащить». Недавно только французский писатель Анатоль Франс сказал: «Чтобы переваривать знания, надо поглощать их с аппетитом». Какой может быть аппетит к знаниям у мужика от сохи? «Нет, революцию можно делать только опираясь на самые активные классы, — рабочих и студенческой молодёжи» — горячась, как будто с ним спорили, выпалил он на одном дыхании. Мягко заметил, что студенты как будто не считаются классом у Маркса. Ильич согласился, что иная прослойка может быть полезнее чем весь базовый класс, такой как крестьянство. Рабочему, уже оторванному от средств производства, нечего терять кроме своих цепей, а у крестьянина всегда найдутся накопления инвентаря, построек каких-никаких, да и землица, передаваемая по наследству, имеется. «Значит крестьянин — потерянный для революции класс» — подвёл он черту своим рассуждениям.
Тётя Надя подала жиденький чай со вчерашними булками. Зная из интернета о проблемах с деньгами у русской эмиграции, предложил принять мой посильный вклад в дело борьбы за свободу. Решительно выложил на стол две тысячи русских ассигнаций разного достоинства. Надежда Константиновна замахала руками не находя нужных слов, когда я обратился к хозяину: «Даю лично вам, дядя Володя, так как знаю, что ваше благополучие и здоровье будет означать и успех дела которым вы заняты». Настоятельно повторил, что не желаю чтобы деньги передавались на другие, пусть самые благие дела. «Общие дела должны быть заботой общества революционеров, а о себе самих о вас никто не позаботится» — нарочно заострил адресность своего дара. «Это мой процент на ваши вчерашние вложения» — вспомнил я медяк брошенный мне на улице. — и с улыбкой поглядел на Крупскую. Она страшно расчувствовалась, бросилась меня обнимать и целовать со слезами на глазах. Дядя Володя встал, торжественно подошёл и пожав руку поблагодарил: «Спасибо дорогой Василий, — как тебя по отчеству?» Пообещав запомнить мой щедрый дар и вернуть с теми же процентами, после победы пролетариата, он крепко обнял меня. Только тут я сделал вид, что вспомнил зачем зашёл. Попросил выдать письма к его друзьям которые готов передать сразу по приезду. «А если они живут далеко, то и специально заверну, — пообещал я твёрдо, — раз мы с вами вместе будем бороться за светлое будущее». Ильич заразительно рассмеялся и пошёл за письмами. Пока он искал, а потом ещё дописывал, тётя Надя расспрашивала о моих делах в Швейцарии приносящих такую большую прибыль. Напомнил ей о моей феноменальной памяти и признался, что послан сюда нашими купцами, под видом скомороха, шпионить за промышленными новинками Европы. Искренне удивлённая Крупскаявытаращила и без того не маленькие глаза: «Так как же ты везде собираешься успеть?» Европа же большая, а сейчас ещё и война идёт. Ответил просто: «Я же маленький, меня никто не боится, любопытство моё не удивительно». В Германии уже посмотрел несколько заводов по дороге сюда. Обратно поеду, — другие технологии запомню. Сегодня вот велосипед купил, на нём много мелких предприятий могу объехать. Особенно интересны самые современные производства самолётов, машин, двигателей, генераторов. Кстати, мой компаньон в Кургане, учился в Германии и делает на своём заводе электрогенераторы для гидростанций. Именно он мне и дал большие деньги на эту поездку. Услышав мою последнюю фразу, Ильич сострил: «Тебе промышленники — капиталисты деньги дают, а ты их на революционеров спускаешь» — и с улыбкой вручил мне письма. «Адреса и фамилии записаны на обратной стороне конвертов, — напомнил, одновременно выслушивая новости про меня от супруги. «Если ты, братец, проявишь себя ещё и промышленником хорошим, — задорно потирая руки, чуть сильнее картавя от волнения, проговорил он, — да за такие твои таланты пролетариат тебя на руках будет носить!» — уверенно закончил он спич в мою честь. Распрощавшись с хозяевами, ещё более дружественно чем вчера, поторопился по другим важным делам.